Пока чай настаивался – вышел в коридор, поднял сумку, вжикнул молнией. Деньги были на месте – двести штук, двадцать пачек стодолларовых. Учитывая, что товар за них я привез, а Вадосу деньги были не нужны, получается, деньги теперь мои…
Куда их девать?
Так я и стоял какое-то время в коридоре с сумкой. Потом вернулся на кухню, налил чая, глотнул… и вот тут меня вывернуло. Вывернуло капитально, я едва успел добежать до раковины. Так и стоял, держась за край кухонного гарнитура, – а меня рвало и рвало какой-то слизью…
Проблевался, простите, потом кое-как привел себя в порядок, смыл это все, прополоскал рот. Сел на табуретку – и сидел, думал… только потом хоть убей, не вспомню, о чем. Потом прошел на лоджию… несмотря на то что у меня не видовой пентхаус – этаж высокий и вид с балкона просто шикарный.
Город спокойно спал, горели в ночи одинокие окна… и никто не знал, что в страну пришла беда… и в наш город тоже пришла беда.
Немного лучше стало… по крайней мере не тошнило – и мне пришла в голову еще одна мысль: будет война. Настоящая, большая война. Которая затронет всех нас, затронет и мой родной город.
Мы ведь непуганые… непоротые. В моем городе последний раз война была в восемнадцатом году, да и то ненастоящая, гражданская. А настоящей войны и настоящего врага не было… я даже не знаю, сколько лет не было. И мы не одни такие – подавляющая часть территории России не знает, что такое война, уже сотни лет. Выросли люди, для которых война – это пустой звук, отсутствие войны – само собой разумеющееся. То, что не представляет ценности, потому что это так и должно быть. Страх перед войной атрофировался в поколениях. Вот и Вадос, с которым мы выросли в одном дворе, когда связался с этой Манежкой… он не подумал, что может быть война. Даже после той войны, в которой он участвовал. Он не подумал, что война может прийти в Москву – и он сам открывает ей двери. И словил башкой пулю – одним из первых…
Война…
Город лежал передо мной… трамваи уже не ходили. И город – некому было защитить, кроме нас самих.
А защищать – придется…
С этой мыслью я вернулся в комнату, оставив дверь на лоджию открытой. Поставил компьютер грузиться…
Первый же информационный сайт, на который я зашел, сообщил, что на Манежке больше ста погибших. Текст статьи был откровенно истерическим.
Понятное дело, теперь вся либеральная тусовка на рога встанет…
Сна по-прежнему не было ни в одном глазу. Смысла даже ложиться нет, ворочаться… не засну. А потому я прошел в спальню, достал из сейфа «Моссберг» и зарядил его картечью, поставил у шкафа. Потом начал набивать патронами автоматные…
Москва, Россия
Ночь на 22 февраля 2017 года
В одной из армейских палаток, стоявших на Манежке, сидели министр иностранных дел и премьер-министр России и, обжигаясь, глотали кофе, держа одноразовые стаканчики закоченевшими руками…
Хотите сказать, такого не может быть? Министр иностранных дел и премьер-министр должны пить кофе в Белом доме, или в Кремле, или на Старой площади, но