Из транса его вывел голос НикВаса, возвещающего, что такси до гостиницы за ними пришли. Последнее, что он видел на конкурсе, перед тем как упасть на сиденье «Волги» с облапившей его Воблей, разгоряченной выпитым и подстольными прикосновениями, были Сонины глаза, полные слез и счастья, надежды и отчаяния.
Боров
– Ну что? Беспокоит что-нибудь? – Боров, вальяжно рассевшийся в кресле, приподнял брови, изображая искреннюю озабоченность и участие.
Кабинет его был обставлен роскошно. Массивный письменный стол на изогнутых ножках, с полукруглой столешницей и прямоугольником зеленого сукна по центру был заставлен всевозможными письменными принадлежностями, которые хозяин никогда не использовал по назначению, но дарил и любил именно за никчемность. Вертеть в руках ручки, карандаши и грызть их кончики он привык еще со школьной скамьи и неоднократно был наказываем за это учителями, что только укоренило в нем эту привычку. Расписные эмалевые яйца на золотистых ножках в рот не засунешь, но стол украшало сразу два подобных ювелирных чуда: синее и бордовое. В углу кабинета, том, который ближе к окну, был втиснут антикварный по виду шкаф с иссохшимися дверцами. Его старина подчеркивалась массивными металлическими полукруглыми скобами, за которые так и хотелось потянуть створки, чтобы услышать мучительно ласкающий слух скрип несмазанных петель. Только посвященные знали, что эта великолепная подделка, сколоченная руками китайских умельцев, куплена Боровом во время его недавнего вояжа.
Бронзовая люстра под потолком тоже навевала мысль о магазине антиквариата. Но хрустальные гроздья, свисавшие с металлических завитков, вроде бы были настоящими. Не стекляшками. Преломляя жар двухсотваттных свечей, они ярко освещали центр кабинета, оставляя по углам манящий полумрак, который вполне можно было развеять с помощью светильников под контрастными к общему тону кабинета белыми абажурами на бронзовых крутящихся стойках. Белым был и потолок, граничащий с шоколадными стенами посредством тонкой лепнины.
На полу раскинулся настоящий персидский ковер. При входе слева в нише стоял круглый стол для переговоров с тремя стульями, а справа – тумбочка с навороченной кофемашиной. Боров любил сам ухаживать за гостьями, наливая им ароматный напиток и спрашивая, сколько сахара положить. В ящичке под столешницей всегда лежала пара шоколадок. Боров предлагал сладости, а потом, сочувственно глядя на задыхающуюся от запаха и истекающую слюной старлетку, журил ее и подначивал: «Ну как же ты с такой любовью к калориям станешь в Высокой моде-то работать?»
На стенах, местами оклеенных темными тиснеными обоями, местами обшитых деревянными панелями, располагались несколько картин в богатых рамах. Их Борову доставали при распродажах из запасников известных галерей и на аукционах. Знающий вкус хозяина сотрудник офиса постоянно следил