– Насколько я знаю, многие из них находятся в шаге от голодной смерти. В отличие от тебя, я надеюсь.
Взбодренный свежим кофе, я попытался перевести ее внимание на эрогенные зоны. Но М., как настоящий ученый, обладала способностью полностью отвлечься от того, что не касалось предмета ее узкой специализации. Она быстро поцеловала меня в лоб и продолжила лекцию о рыбах:
– На какое-то время экспорт икры из Каспийского моря был запрещен ООН, но теперь его снова легализовали, и это практически обрекло белужьего осетра на вымирание. Что достаточно грустно, если учитывать, что он существует, в почти неизменившемся виде с доисторических времен.
На мониторе показалась фотография маленького осетренка, размером с ладонь, на которой его держали. Ребристое динозавроподобое создание – помесь акулы, крокодила и пиявки.
– Милашка, – сказал я.
– Ежегодно в Каспийское море попадают миллионы молодых осетров. Из них до половой зрелости доживают приблизительно три процента, но и тех практически моментально вылавливают. Так что ты прав, все как у супермоделей. Стоит достичь подросткового возраста, и все, песенка спета.
Взглянув на ее озабоченное лицо, я чуть не расхохотался. Не то чтобы мне была безразлична трагическая судьба осетров, бесславно оканчивающих свои дни из-за человеческой недальновидности. Дело не в этом. Просто я внезапно вспомнил первые кадры фильмов о Джеймсе Бонде. Только там агента 007 вводил в курс дела напыщенный умник с сигарой в зубах (допустим, о миллиардной контрабанде алмазов), а мне приходится выслушать лекцию об осетрах от обнаженной девушки. А кто сказал, что агенту 007 достается все самое интересное?
– Именно поэтому я здесь, – заключила М. – Черная икра в такой цене, что она стала соблазнительным товаром для контрабандистов. На контрабандной иранской икре неглупый дилер может заработать столько же, сколько на героине. К тому ж сама по себе икра легальна. Проблемы начинаются, если поместить ее в банки с фальшивыми этикетками. Замечу, это еще и значительно безопаснее, чем продавать героин. Осетров легально разводят на юге Франции, но мы подозреваем, что контрабандную икру добывают в секретных офшорных загонах. В прошлом году мы засекли эти загоны. – Она продемонстрировала мне фотографию, сделанную с воздуха: еле заметные тени в морской воде.
Я многозначительно кивнул, хотя с тем же успехом это могли быть ядерные боеголовки или семья лобстеров, вышедшая на послеобеденную прогулку.
– А кто именно их засек? – спросил я, ущипнув ее за бедро.
– Ребята из нашего института в Англии. Но кто-то слил эту фотографию, и к тому времени, как французское правительство отреагировало, загоны исчезли. Я приехала сюда, чтобы вычислить все источники продажи браконьерской икры на Ривьере, и на этот раз буду более осторожна с информацией.
– Отлично! С помощью самолетов-разведчиков будем ловить преступников?
– Нет. По крайней мере, не в эту поездку. Я хочу осмотреться.