Взгляд Макрона был ужасен: его налитые кровью и дико вытаращенные глаза внушили бы страх любому, кто в эту минуту увидел бы бывшего министра Тиберия.
Но в конце концов его порыв сменился безразличием: обхватив голову, Макрон долго смотрел себе под ноги, потом оторвал взгляд от пола и тихо произнес:
– Теперь все бесполезно.
Он привел в порядок свою тунику и позвал кубикулария.
– Я хочу пить, – спокойно сказал он слуге, появившемуся в дверях библиотеки. – Размешай теплой водой настой тимьяна с полынью и принести сюда.
Как только слуга удалился, Макрон вышел в коридор и направился в комнату, служившую ему спальней еще тогда, когда он не был префектом претория и постоянным спутником императора.
Вскоре он вернулся, держа в руке кожаный ремень с золотыми бляхами, на котором раскачивался из стороны в сторону испанский палаш в самшитовых ножнах, обшитых бронзовыми пластинами и украшенных золотым арабским узором. Вытащив палаш из ножен, Макрон большим пальцем левой руки попробовал лезвие и, вложив палаш обратно в ножны, положил меч на стол. В этот момент кубикуларий принес питье. Макрон принял чашу и с жадностью выпил почти половину ее содержимого; потом, оторвав губы от чаши, повернулся к слуге и спросил:
– Который час?
– Почти час интемпесто.
– Дождь идет?
– Льет как из ведра, хозяин.
Макрон снова поднес чашу ко рту и допил все, что там оставалось. Возвращая пустую посудину слуге, он произнес:
– Хорошо, можешь идти.
– Слушаюсь, – промолвил слуга и скрылся за дверью. Захватив меч, Макрон вышел вслед за кубикуларием и направился в ванную. В комнате для раздевания его встретил все еще печальный, но уже не плачущий мажордом.
– А Энния? – тихо спросил Макрон.
– Она уже в ванной, мой господин. Госпожа приказала служанке принести все ее драгоценности и решила дожидаться тебя в калодарии.
– Бедная Энния! – прошептал Макрон, начиная снимать с себя одежду.
– Мой добрый господин, – проговорил мажордом низким, дрожащим голосом, – наша синьора… Она взяла с собой бритвы.
– Знаю, – ответил Макрон и, сняв с указательного пальца правой руки массивное золотое кольцо с ониксом, протянул мажордому:
– Возьми на память. Харону перстни не нужны.
– Но… – медленно произнес слуга, машинально беря кольцо и помогая хозяину