– Этот человек… Я имею в виду Лубовского… Надежда русской демократии?
– Конечно! – воскликнул Шумаков. – Он содержит партии, фонды, у него своя пресса… Вы читаете утреннюю газету и даже не догадываетесь, кто ее владелец, кто именно в это утро пудрит вам мозги, кто в этот вечер учит вас жить. Его принимает не только наш, не менее охотно с ним беседует и тот президент.
– Заокеанский? – ужаснулся Пафнутьев.
– На той стороне Атлантики, – осторожно поправил Шумаков.
– Надо же!
– Скажу больше… Мне известен случай, когда заокеанский, как вы выражаетесь, звонил нашему и справлялся о здоровье Лубовского, о его делах и успехах. – Шумаков постучал указательным пальцем по стопке уголовного дела, чтобы у Пафнутьева не осталось никаких сомнений, о ком идет речь.
– Надо же! – повторил Пафнутьев. – Простите, Игорь Александрович… Вы говорили о темноте и сырости… Если я правильно понял, это дело не просто безнадежное, а… опасное?
– Да, так можно сказать.
– Мне кто-то говорил, что мой предшественник, который оказался слишком уж азартным… Попросту исчез! Это правда?
– Исчез, – кивнул Шумаков, как бы что-то преодолевая в себе, будто Пафнутьев затронул тему, о которой здесь говорить не принято, его вопрос прозвучал дурным тоном.
– Но человек не может вот так просто исчезнуть!
– Почему? – Шумаков пожал плечами, будто услышал слова не просто наивные, а даже глуповатые. – Очень даже может. В России каждый год исчезают около тридцати тысяч человек, вам это известно?
– Но некоторые потом находятся? Сбежавшие мужья, отбившиеся дети, загулявшие девочки…
– О! Павел Николаевич! Не надо! – Шумаков махнул рукой. – Их так немного, так немного, что на общей статистике ни нагулявшиеся мужики, ни образумившиеся красотки не отражаются.
– Уж не инопланетяне ли их похищают? – Пафнутьев старательно сделал серьезное лицо.
– Нет, Павел Николаевич! Смею вас заверить – нет, – твердо повторил Шумаков и поднялся – легкий, в светлом просторном костюме, изящный и уверенный в себе. – Павел Николаевич, а почему бы нам не пообедать вместе? Здесь неплохая столовка. Покажу, познакомлю. А?
– Вроде рановато. – Пафнутьев посмотрел на часы.
– А я зайду за вами, когда будет в самый раз… Часа через три, а?
– Можно, – согласился Пафнутьев. – Вы сказали, что в этом деле исчез не только мой предшественник?
– Да, там есть несколько странных моментов. Но что делать, Павел Николаевич… У каждого преступника свой почерк, свои методы решения проблем… Каждый проявляет творческую жилку по-своему. Разве нет?
– Вы имеете в виду Лубовского? – Пафнутьев не любил недоговоренностей.
– Ну зачем же так, Павел Николаевич! – рассмеялся Шумаков. – Я говорил вообще. А что касается Лубовского… Он талантливый человек, и у него действительно есть свой почерк.
– Талантливый вор?
– Можно