– О нем задумалась? – Не было нужды уточнять, кого сейчас имела в виду старая женщина.
– Ох, Ниньи! – рассмеялась девушка. – От тебя ничего не утаить! Недаром о твоей проницательности ходят легенды.
– Да тут и скрывать нечего, – добродушно усмехнулась та. – У тебя на лице все написано, девочка моя.
– Жду не дождусь, когда снова его увижу, – с легким смущением призналась Эллери. Открыто говорить о своих чувствах, не боясь, что подслушают вездесущие слуги и тотчас же донесут отцу, было непривычно, странно, и, вместе с тем, – так здорово. – И хочу этого так сильно, и одновременно, робею и боюсь! Наверное, это и есть любовь…
Она ожидала, что старая женщина понимающе улыбнется, как бывало раньше, но та в ответ лишь задумчиво покачала головой, устремляя взгляд в окно кареты.
– Боюсь, то не любовь, а лишь влюбленность… Настоящее чувство тебе пока неведомо, моя милая.
– Но почему ты так уверенно говоришь об этом? – упрямо возразила девушка, не ожидав, что к ее чувствам отнесутся столь небрежно. Недоверчиво поджав губы, она продолжила: – Почему ты думаешь, что знаешь это лучше меня?
– Вот настанет время – и ты все поймешь сама, – улыбнулась одними уголками губ старая нянюшка.
– Когда думаю о нем, кажется, что не смогу выдержать больше ни дня разлуки, – с жаром начала говорить девушка, чувствуя, как от торопливо зазвучавших слов образуется горячий комок в груди, как всегда бывало при мыслях о любимом. – Невозможно даже представить, что мы не сможем быть вместе, кажется, я могу перевернуть и небо, и землю ради встречи с ним. Разве это может быть чем-то иным, кроме как любовью?
– Какая ты у меня еще маленькая, – и вновь пылкий девичий порыв был встречен все понимающей улыбкой. Старая женщина перегнулась, чтобы морщинистой рукой нежно заправить огненно-рыжие пряди, своевольно выбившиеся из прически воспитанницы. – Когда ты встретишь на своем пути ту самую настоящую любовь, то все поймешь без лишних слов.
– И как же мне тогда узнать её? – поразмыслив, задала новый вопрос девушка. Все внутри протестовало от слов старой женщины, но мудрая Ниньи редко когда ошибалась.
– Любовь – это не тогда, когда сердце разрывается из-за другого человека, – медленно покачала головой собеседница. – Любовь – когда оно рвется ему навстречу. Когда счастье того, другого, вдруг становится важнее собственного. И когда можно добровольно отречься, согласиться на разлуку, на расставание, даже уйти. Уйти, понимая, что эта боль окажется меньшим злом.
– Это не любовь, – медленно протянула Эллери, и в зеленых глазах мелькнуло разочарование. – А сплошное самоистязание. Я никогда не смогу этого понять.
– Я надеюсь, девочка моя, – во взгляде старой няньки мелькнула нежность. – Что тебе никогда и не придется испытать на себе эту сторону любви.
Девушка не ответила, с головой погрузившись в размышления.
Нет,