Вскоре от мамы с папой пришло письмо. Мама решила отвезти нас с Люсей к морю. Она часто напевала песню Леонида Утесова «Есть город, который я вижу во сне…» Это стало ее мечтой. И мы поехали в Одессу. Первый раз в жизни я увидел море. Оно поразило меня своей величиной и мощью волн. Я бросился в волны и чуть не утонул. Волны откатывали от берега с такой силой, что я не мог до него добраться, выбился из сил и начал тонуть. Папа успел меня поймать и вытащил на берег. Я же оказался виноват в том, что волна такая большая. В Одессе мы снимали комнату на Фонтане. По дороге к морю я выпрашивал у мамы купить початок вареной кукурузы почему-то называемой «пшенкой» и уплетал ее как шоколадную конфету. Часто мы ходили на Привоз. Глаза разбегались от множества продуктов. Мама долго выбирала, что подешевле, торговалась. Как-то купив баклажаны она, отходя от прилавка, споткнулась, уронила корзинку и они покатились по земле по все стороны.
– Тётенька, почем брали синенькие, – съязвил одесский торговец. Мне было стыдно, но я ползал и собирал баклажаны.
Чтобы погулять по Дерибасовской, нужно было ехать на трамвае. Больше всего мы любили гулять по Английской набережной возле гостиницы «Лондонская». Оттуда открывался прекрасный вид на море. Когда отпуск у папы закончился и он уехал на работу, мы с Люсей каждый вечер бегали в парк на танцплощадку. Там было много моряков и, когда ее провожали, она говорила, что я ее сын, а муж – капитан дальнего плавания.
Осенью Люся пошла на работу медсестрой и денег в семье стало так много, что мама не знала, чтобы еще купить. В это самое время маму с папой за заслуги перед Отечеством на войне определили в очередь на получение от государства квартиры. А пока очередь не подошла нас переселили из подвала в шикарную огромную комнату с высоченными потолками, ванной комнатой и еще двумя интеллигентными соседями. Нашей радости не было конца и мама потащила меня в магазин, чтобы я помог ей выбрать и принести ковер. В то время ковер был символом уюта и достатка. Мы выбрали ковер и, свернув его в трубочку, положили на плечи, как бревно, и потащили через весь квартал домой. Дружки из старого двора надрывали животы и показывали на меня пальцем. В завершении вещевого бума мы купили телевизор КВН-49 за девятьсот пятьдесят рублей с круглой линзой, которая увеличивала изображение крошечного экрана. Мы, наконец, приоделись. Папе купили пальто из синего драпа и коричневый костюм в тонкую полоску. Маме купили бежевое габардиновое пальто.
Нарядные и счастливые мы поехали на открытие метро. Очередь растянулась по Невскому на два квартала до площади Восстания. Кто-то в очереди сказал, что раньше эта площадь называлась Знаменской потому, что здесь была церковь Знамения Божией Матери. Но ее взорвали и на ее месте сделали станцию метро. Бабушка заохала и сказала, что ни в какое метро не пойдет. А когда увидела, куда опускается