Волнуют ночью раны и кошмары,
Да, жизнь свою прожили, Вы недаром.
За подвиг Ваш и за свободу людям,
Спасибо, Вам! Мы это не забудем!
Похоронка
Приходили домой похоронки,
Надевались, вдруг вдовьи платки,
Обходил почтальон дом сторонкой,
Значит – живы еще мужики.
Ждали почту, ее и боялись,
А платки все росли, как грибы.
Черны, траурны, полны печали,
Похоронки несли, как гробы.
Похоронка – жестокое слово,
Нет страшнее и горше его,
Убивала надежду, что снова,
Ты увидишь его, своего.
Жизнь ты вдовья, горька и не сладка,
От детей, пряча слезы свои,
Плачет бедная ночью украдкой
Без надежд, без утех, без любви.
Ох, взлетела бы черною птицей,
Порыдать, попрощаться тогда,
Но могила ей та только снится,
Не найти ей ее никогда.
Тот взорвался, сгорел в самолете,
А того раздавило в бою,
Тот в реке утонул иль в болоте,
Тот в чужом захоронен краю.
Документ ей пришел – похоронка,
И бедой ее дом напоен.
Приговор на родную сторонку
В день победы принес почтальон.
«Седели матери и сёстры…»
Седели матери и сёстры
От страшной этой боли острой,
Пронзавшей душу, без надежды,
Что жизнь вернётся к тебе прежней.
Пролито женских слёз немало,
И время не зарубцевало
Тех ран, что на душу их пали.
Мы – дети, всё это видали.
Хлеб – всему голова
Ржаной сухарь был с кровью рядом,
Делился поровну в бою,
И Ленинград наш, в дни блокады,
С кусочком этим, был в строю.
Тонул он, взрывами подхвачен,
«Дорогой жизни» шли пути.
Ценою крови он оплачен,
Но хлеб стремились довезти.
В концлагерях и страшных Гетто,
Где смерть ходила по пятам,
Кормила мать кусочком деток,
Шептала: «Ешьте, я сыта».
В тылу, – у «Лавки» ночевали
В фуфайках, с бабушкиных плеч,
Сбиваясь стайкой, засыпали,
Стараясь, очередь сберечь.
А утром шли с кусочком хлеба,
Несли, как нес трофей солдат.
Тем не понять, кто с нами не был,
Как вкусен хлеб был тот, тогда!
Кусочек мал был, черный, липкий,
В нем половина – суррогат.
Но нес его ребенок хлипкий,
Гордился тем, что он богат:
Накормит бабушку, сестрёнку,
А мать в цеху стоит всю ночь.
И он, хоть будучи ребенком,
Хотел стране своей помочь.
Не хныкать, не просить поблажки,
И об игрушках позабыть,
В кармане с карточной бумажкой,
Лишь