«Всяк проходящий мимо должен помочь тому, кто носит на себе это кольцо, чтобы благословенный род его никогда не пресекся…».
Торчком встали острые уши. Чуткий нос поднялся по ветру. Зоркие глаза устремились вдаль через огромное пространство и время. Помогая себе всеми органами зрения и обоняния, напряглась молодая самка, вспоминая все то, что слышала раньше о великом царе Соломоне…
Не доверяя своей памяти, почтеннейший дервиш положил перед собой древний свиток и время от времени пробегал по нему глазами:
«За то, что ты не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства и не просил себе душ врагов, но просил мудрости, то вот я делаю все по слову твоему. Вот я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что, тебе подобного не было прежде тебя, после тебя не восстанет подобный тебе».
Так сказал Соломону Бог, и по слову его познал царь составление мира и действие стихий, постиг начало, конец и середину времен, проник в тайну вечного волнообразного и кругового возвращения событий; у астрономов Библоса, Акры, Саргона, Борсиппы и Ниневии научился Соломон следить за изменением расположения звезд и за годовыми кругами. Знал он естество всех животных и угадывал чувства зверей. Понимал он происхождение и направление ветров, различные свойства растений и силу целебных трав.
Тайные помыслы в сердце человеческом – глубокая вода. Но и их умел вычерпывать мудрый царь. В словах и голосе, в глазах, в движениях рук также ясно читал он самые сокровенные тайны душ, как буквы в открытой книге. И потому со всех концов Палестины приходило к нему великое множество людей, прося суда, совета, помощи, разрешения спора и также за разгадкой непонятных предзнаменований и снов. И дивились люди глубине и тонкости ответов Соломоновых.
Три тысячи притчей сочинил Соломон и тысячу и пять песен.
Диктовал их двум искусным и быстрым писцам, Елихоферу и Ахии, сыновьям Сивы, и потом сам сличал написанное обоими. Всегда облекал он свои мысли изящными выражениями потому, что золотому яблоку в чаше из прозрачного сардоникса подобно слово, сказанное умело, и также потому, что слова мудрые остры, как иглы, крепки, как вбитые гвозди, и составители их все от единого пастыря.
«Слово – искра в движении сердца», – так говорил царь. И была эта мудрость Соломона выше мудрости всех сынов Востока и всей мудрости египтян. Был он мудрее и Ефана Езрахитянина, и Емана, и Хилколы, и Додры, сыновей Махола.
Но он уже начинал тяготиться красотой обыкновенной человеческой мудрости, и не имела она в глазах его прежней своей цены. Беспокойным и пытливым умом жаждал он высшей мудрости, которую Господь имел на своем пути прежде всех своих созданий искони, прежде бытия земли, той самой мудрости, которая была при нем великой художницей, когда он проводил круговую черту по лицу