Ярко-красная семга, белоснежная осетрина горячего копчения, черные, в бликах огней испанские маслины, желтый лимон, золотые кружочки жюльена, свежая, незамутненная зелень, покрывающая щедрые куски шашлыка по-карски!
А золоченая фольга на горлышках бутылок!
А холодный, будто хирургический, блеск ножей и вилок!
А праздничный грохот настоящих, настоящих, а не пластмассовых пробок!
А легкий, прозрачный дымок, поднимающийся из свежевскрытой бутылки! И до того, как пена подступала к горлышку, было время, было достаточно времени, чтобы взять эту бутылку в руки и, не торопясь, спокойно, но и не медля ни секунды, разлить вино по изнывающим от нетерпения фужерам! И смотреть, смотреть, как бликующие в свете хрусталя мелкие пузырьки освобожденно устремляются вверх. И нужно не дать им уйти в пространство ресторана, нужно их выпить, и пусть они уже там, в тебе, освобождаются, уносятся вверх, к голове, и наполняют сознание чистым, незамутненным хмелем.
Все, писать подобное нет больше сил. Нет никаких сил описывать запахи – какой дух шел от шашлыка, как таял во рту жюльен, наполняя всего тебя грибным духом леса, дымка от костра, и как освежали и обостряли эти ощущения тонко нарезанные ломтики лимона, настолько тонкие, что сквозь них можно было читать произведения писателей, кутивших здесь несколько лет назад. Об этом как-нибудь в другой раз – когда восстановятся силы.
И шампанское! Это надо подчеркнуть – было много холодного, настоящего шампанского. Уже через полчаса никто не пожалел, что нет на столе коньяка, водки и других более сильных напитков, более прямых и суровых. Это был какой-то разгул шампанского, все были окроплены брызгами шампанского, и казалось – это навсегда.
А почему бы и нет, почему бы и нет, ребята?!
Уж если все так хорошо складывается и нет вокруг ничего, что заставило бы насторожиться, оглянуться с опаской, вздрогнуть от неприятной неожиданности, – почему нет?!
– Нам надо определиться, – Выговский дождался секундной тишины в общем гаме и положил на стол нож и вилку.
– Ты хочешь еще заказать шампанского? – спросил Мандрыка. – Не возражаю.
– Нам надо определиться, – повторил Выговский. – У нас есть семьдесят тысяч долларов. После сегодняшнего ужина их останется немного меньше. Как будем делить?
– Были бы деньги, – проворчал Здор. – А уж поделить – дело несложное.
– Сережа Агапов заготовил три железнодорожных состава леса. Слава Горожанинов через всю страну доставил его в Новороссийск. Боря Гущин погрузил лес на корабль и отправил в Турцию. Николай Иванович Усошин во всех этих делах участия не принимал. Николай Иванович, простите… Я знаю, что в лагере работа идет, зэки вкалывают, готовят лес для новых составов, но это будущее. Как нам быть сейчас?
Усошин с силой бросил на стол вилку,