Виктор Цой. Последний герой современного мифа. Виталий Калгин

и мы поехали в гостиницу. Конечно, о втором концерте не могло быть и речи. Но когда кончился дождь и на стадионе собралась толпа, к нам пришли организаторы гастролей и стали уговаривать, чтобы мы все-таки выступили. Это было где-то около полуночи. Все требовали Виктора Цоя. Мы долго объясняли, что включать мокрую аппаратуру опасно, что ее еще нужно расставить и потребуется слишком много времени на подготовку. Но Виктор сказал сразу, что пойдет работать в любых условиях, даже если придется играть только на одной гитаре. И концерт все-таки состоялся. Мы и наши зрители разошлись в четыре часа утра[344].

      Хоть Юрий Айзеншпис немного и неточен в своих воспоминаниях, но суть проблемы он передал абсолютно верно…

      Опровергают звездную болезнь Виктора и другие люди, общавшиеся с ним в последние годы.

      Кирилл Разлогов, киновед:

      Тогда меня тронул момент, что, несмотря на то что он уже был звездой, никаких сложностей в общении с ним не было вообще. Мы были представителями разных поколений, я был значительно его старше[345].

      Игорь Журавлев, музыкант группы «Альянс»:

      Дистанцирование у него всегда было изначально. Мне он показался не слишком общительным. Звездности я не увидел в классическом, хрестоматийном понимании. Мне кажется, он был достаточно прост в общении. Он был застенчивый. Айзеншпис нам банкет накрыл после совместного концерта «Альянса» и «КИНО». Но мы даже не перекинулись с Цоем парой слов. Было такое, знаете, «Питер – Москва»: противостояние классическое. Питерцы здесь сидят, мы здесь рядышком. Немножко мой клавишник пообщался с Тихомировым Игорем. А так все остальные присматривались друг к другу. Не более того[346].

      Вот что ответил Рашид Нугманов на вопрос: «Неужели „закидоны“ у Виктора вправду случались?» – на сайте yahha.com.

      Рашид Нугманов:

      Никаких «закидонов». Виктор мог быть едким и даже саркастичным в общении, но люди, достаточно близкие к нему, без труда заметили бы печаль в его словах. И напротив, людей, больше думающих о себе, его ирония могла легко обидеть, я допускаю это. Но это слепота.

      По воспоминаниям некоторых других людей (Алексея Вишни, к примеру), создается впечатление, что Виктор был немного ревнивым и обидчивым человеком, то есть критика или невнимание к его творчеству его немножко задевали, но он не показывал этого и держал в себе.

      Марьяна Цой:

      Витя был очень обидчив. Какая-то более-менее важная причина могла его сильно задеть. Это не злопамятство, но он делал выводы о человеке[347].

      Виктор Цой. ЛДМ. 19 октября 1986 года. Фото – Валерий Лаврешкин

      Юрий Каспарян:

      Цой был очень обидчивым. Да. Очень обидчивым. Легкоранимая душа.

      И сам ранил также очень умело. Примеров я не вспомню сейчас навскидку, конечно. Так только, в целом… А насчет неполных залов… Я не помню, чтобы мы вообще отказывались играть и что вообще были неполные залы[348].

      Георгий Гурьянов:

      Да,