– Ни фига, – возразил ефрейтор, – наоборот – Петрович хитрый, в него только целятся, а он раз, врагу в глаз солнечного зайчика, тот бац, бац – и мимо.
– Мели Емеля, твоя неделя, – под скрип закрывающихся дверей Банников вернул панаму на голову, прикрыл полями глаза и сделал вид, что собирается поспать.
«Урал» заурчал мотором и, рывком тронувшись с места, покатил в сторону аэродрома. Громовой раскат ударил прямо над головой и словно обрушил плотину – тент задрожал, завибрировал под потоками падающей на него воды. Удары тяжелых капель превратились в бесконечный поток. Бурцев заглянул в бойницу и увидел лишь сплошную серо-белесую пелену.
– Никуда мы не полетим, – пророческим тоном известил он. – В такую погоду ни один самолет не взлетит.
Никто ему возражать не стал, разве что Петрович не удержался от своего веского.
– Ну-ну. Наивный чукотский юноша, – не открывая глаз, едва слышно пробормотал он, но за шумом дождя его возражений никто не услышал. Меж тем колеса грузовика зашлепали по бетонке рулежной дорожки. Еще пара минут, и «Урал» остановился напротив опущенной рампы «Ил-76». Косые струи дождя залетали вовнутрь борта и тут же стекали по блестящему дюралевому трапу.
По кузову застучал кулак.
– К машине! Бегом! – крик группника прорвался сквозь шум ветра и грохот капель. – Шевелись, мужики, шевелись.
Заскрежетав, хлопнули распахнувшиеся дверцы. Банников спрыгнул, ощутил, как обожгло подошвы от жесткого удара о бетонное покрытие аэродрома, и, сдернув с кузовного пола рюкзак, шагнул в сторону.
– Сразу в самолет, – скомандовал он спрыгнувшему следом Бурцеву.
Дождь лил как из ведра, молнии пронзали небо почти беспрестанно, но сквозь раскаты рокочущего грома явственно доносились звуки реактивных двигателей. Они все усиливались, постепенно заполняя собой окружающее пространство. Банников дождался, когда большинство солдат покинет кузов, и крикнул, обращаясь ко все еще остававшемуся там ефрейтору Седых:
– Гриша, погляди, чтобы ничего не забыли!
– Все нормалек, – заглянув под лавки, отозвался тот и спрыгнул вниз. Тут же по его спине зашлепали многочисленные дождевые капли, даже скорее не капли, а бесконечный поток воды. – Ек макарек, – ругнулся он и вприпрыжку побежал в направлении «Ил-76». Улыбающийся Петрович направился следом.
– Кто промок, лучше переодеться, – едва поднявшись на борт, посоветовал он. Стянув с головы панаму, он встряхнул ее и, оглядев полупустое пространство «иловского» салона, удивленно присвистнул: – Ничего себе, мы прямо как баре – целый борт под одних нас. – Сказал и, сделав мысленную зарубку: «Что же такое могло случиться, если для применения трех групп готовы гонять за сотни верст такую махину?» – принялся скидывать с себя промокшую насквозь одежду, чтобы тут же переодеться в сухое.
А летчики убрали сходни, и рампа поползла вверх.
Дождь еще лил, когда самолет вырулил на уходящую в серую хмарь бетонную полосу и, взревев двигателями, громыхая