Все насупились и молчали. Князь хмурился. Опять попрекают его домоседством Ольги. Воевода всегда умел перечить в самом неподходящем месте и в самое неподходящее время, и притом открыто и прямо. За первое князь не любил его, но уважал, за второе обожал и считал бесценным витязем. И в самом деле, Свенельд, всю жизнь лукавя с неприятелем, не знал, что значит лукавить с князем.
– Конечно, я поведу вас в поход при первом желании князя, – продолжал Свенельд, – и заставлю вас забыть все то, что я вам здесь сказал. Коли отдан приказ – воин должен знать только одно: приказ этот выполнить или умереть со славой. Но опять скажу – умереть легче, для этого не требуется ни ума, ни особой доблести.
Воевода смолк, и тогда вновь начались споры, и никто не был согласен со Свенельдом. Молодшая дружина кричала спьяна дерзко и вызывающе:
– Отвага мед пьет и кандалы трет!
– Бояться волков – быть без грибов!
Тут и Свенельд смолк. Молодежь подозревала его в робости, а честь для старика была дороже жизни, и он больше не возражал… Только от князя не укрылось, что ни Добрыня, прислушивающийся пристально к спору, ни Свенельд больше не перечили молодшей дружине.
В соседней зале сидели степенные гости: печенежский князь Куря со свитой и наместник византийского императора в Херсонесе – Калокир.
Обрюзгший, плешивый, в узорчатом атласном халате, Куря весь обливался потом и полой вытирал то и дело лицо и лысину, не переставая жевать жирную конину. Он пыхтел, сопел, крякал, молча пил греческое вино, и все его приближенные, как и полагалось кочевникам, молча, медлительно и беспрерывно ели, пили и утирались.
– Доброго здоровья, дорогие гости, – сказал Святослав. – Всем ли довольны?
И сам Куря, и его свита вдруг начали усиленно рыгать и рыгали громко и долго. Это означало у них крайнюю степень сытости и высокую степень довольства. Куря стал смачно облизывать свои сальные и волосатые руки. Святослав выбрал из котла самую увесистую конскую ногу, поглодал ее и передал Куре. Конская нога