– Ссорился? – Тобиас Гереле явно изворачивался. – Ну, что значит ссорился… Случались порой разногласия. Доминику досталась роль Иисуса, не все были с этим согласны…
– Я кучу денег заплатил церкви за то, чтобы роль досталась моему сыну, – проворчал Файстенмантель. – Не забывайте об этом, ваше преподобие! И он подходил для нее. Посмотрите сами. – Он показал на бледный труп. – Его светлые волосы, узкое лицо, полные губы… Парень явно не в меня пошел… – Он запнулся и продолжил более спокойно: – Но из него получился бы превосходный Иисус. На эту роль он годился куда больше, чем на роль сына.
Горькая усмешка скользнула по лицу Файстенмантеля. Впервые за это время Симон заметил скорбь в его глазах.
– А кто еще добивался роли Иисуса? – осведомился судья Ригер.
– В первую очередь это Ганс Гёбль, – ответил Георг Кайзер. – Он еще несколько месяцев назад просил меня об этом, но мне пришлось сказать ему, что роль уже занята. – Учитель закашлялся и смущенно вытер рот, перед тем как продолжить. – Сегодня, после смерти Доминика, мы все же назначили его на эту роль. Гёбль обладает поразительным сходством со Спасителем на иконах в церкви. Кроме того, у него громкий и приятный голос, и он немного умеет читать. При таком объеме текста это немаловажно.
– И Гёбль конфликтовал с Домиником, так? – продолжал расспрашивать Ригер. – Этому есть свидетели?
Кайзер пожал плечами:
– Два дня назад Гёбль приходил ко мне и жаловался, что не получил роли Иисуса, хотя подходит для нее куда как лучше. Я сказал ему, что актеров подбираю не я, все решения принимает Совет. И… – Он запнулся.
– Что еще? – проскрипел судья. – Не пытайтесь ничего утаить от нас.
– Ну, позднее ко мне явился Доминик и заявил, что Гёбль приходил к нему домой и угрожал. А после его ухода пропала важная часть текста. Та самая сцена распятия, когда Иисус восклицает: «Боже мой, боже мой, для чего…»
– «…для чего ты оставил меня», – тихо пробормотал Симон и взглянул при этом на Файстенмантеля. Тот ничем не выдал своих чувств.
– Так вы считаете, Ганс Гёбль выкрал у Доминика страницу, чтобы навредить ему? – спросил Ригер.
– Ха, все их семейство терпеть нас не может! – вскричал вдруг Файстенмантель. – Жалкие завистники! Теперь вы видите, что бывает, когда чувства затмевают разум. – Он повернулся к судье: – За этим действительно может стоять Гёбль. Так что, будьте добры, выполняйте свои обязанности.
– Завтра я займусь Гансом Гёблем, – пожал плечами Ригер. – Настоятель хочет, чтобы это дело было улажено как можно скорее, а других подозреваемых у нас на данный момент нет.
– Сегодня же схватите Гёбля, – настаивал Файстенмантель. – Подвергните его пыткам, выдавите из него что бы то ни было, но поспешите, Ригер. Нельзя откладывать репетиции, у нас всего несколько недель.
– Не