Решил он с Хомой посоветоваться, чтобы это проверить. Прояснить.
Почему Медведь Хому выбрал? Мал Хома, да удал. До сих пор живой. Хотя врагов у него – выше крыши.
– Что ты обо мне думаешь? – хмуро спросил он однажды Хому. Для начала.
– Ты самый могучий среди нас, – мигом ответил Хома, он быстро отвечал на лёгкие вопросы. – И поэтому я желаю тебе могучего здоровья! И долгих лет жизни! Сытой и довольной!
– Ага, – просиял Медведь. – И мёду побольше!
А затем опять нахмурился.
– Ну ладно. Ты обо мне хорошо думаешь, а вот другие – как?
– Точно так же, – не моргнул глазом Хома.
– Врёшь, – не поверил Медведь.
Грубоват он, понятно. Но не глуп. Мнителен.
– А ты проверь, – посоветовал Хома. – Пойди и спроси любого.
– Любого встречного?
– И поперечного. Кого угодно. Кто от тебя сразу не убежит, конечно.
– Но не все же такие честные, как ты, – помялся Медведь. – Глядишь, и обманут.
– Могут, – согласился Хома. – А ты похитрее сделай. Допытайся правды. Спроси, думают ли они о тебе так же, как я.
– А откуда они знают, что ты думаешь? – озадачился Медведь.
– Да ты им сам подскажи. Повтори мои слова. А потом и узнаешь их мнение. С ходу проверишь.
– Классно! – восхитился Медведь. – Небольшая у тебя голова, а всё-таки головастая.
И к Лисе направился. И сделал всё то, чему научили.
Точно такой же ответ получил. От Лисы. Слово в слово!
Лиса, правда, ещё и умильно прибавила:
– И приятных летних сновидений в зимнюю спячку желаю!
Потом Медведь к Волку притопал.
Волк тоже не растерялся. Выслушал очень внимательно. И чётко повторил всё, что Хома о Медведе думает. Тютелька в тютельку.
А пришлый Кабан, тугодум, три раза просил пересказать мнение Хомы. Боялся, собьётся. Но ничего – ответил будто по писаному.
Ну а Суслик, Ёж и особенно Заяц тут же отбарабанили всё нужное. Без запинки.
Доктор Дятел, подумав, и своё ввернул о Медведе. Умное.
– В меру упитан и добр без меры!
Другие тоже постарались. Без ошибок ответили.
А один испуганный Муравей, вдобавок к чужим словам, чистосердечно заметил:
– Дорогу нам не уступаешь, но зато на нас не наступаешь. Разве что изредка.
Только Коршун, птица высокого полёта, не стал бубнить подсказанное.
– Ты лучше всех, – коротко ответил он. – Мне сверху видно всё, ты так и знай!
Наверное, слышал где-то известную песню о лётчиках.
Вернулся Медведь к Хоме. Доволен.
– Все, как ты, говорят. А если и прибавляют, то будто мёдом по сердцу!
– По языку, – с улыбкой поправил Хома. – По языку – вкуснее.
– Угу, – облизнулся Медведь. – До чего же у нас хорошие все!
– Вот видишь, все кругом лучше, чем мы думаем.
Но