– Пересчитывать будешь? – спросил вертлявый.
– Я тебе верю, – сказал Степаныч, пряча мешочек за пазухой.
Очевидно, подобные операции они проворачивали неоднократно. Чуть ли не деловые партнёры. Я мысленно взял вертлявого на заметку. Как ни крути, надо постепенно легализоваться в этом мире, налаживать определённые связи, нарабатывать репутацию и иметь хоть что-то за пазухой. Чего хорошего сидеть на шее у других людей? Точно не в моём характере.
Обстоятельно поговорили уже вечером, за трапезой. Беседа велась при слабом свете лучины. Про электричество здесь уже подзабыли, никаких генераторов в Царицыно не имелось, а коли и были б – так горючка по понятным причинам в большом дефиците. У Степаныча в хозяйстве имелись керосинки, но опять же – использовать их по назначению, всё равно, что пускать деньги на ветер.
Ужин тоже выглядел скромно: чугунок с картошкой в мундирах, соль вперемешку с золой, хлеб наполовину из отрубей, а может и опилок, а так же два куска вяленого мяса. Я спросил, не из рукокрылов ли, на что Степаныч, поморщившись, ответил, что есть этих тварей можно, но только если уж совсем припрёт. Если я правильно понял, то риск примерно такой же, как с приснопамятной японской рыбой фугу: что-то сделаешь не так, и при везении отделаешься только поносом. Если организм совсем слаб, можно отбросить коньки.
– Комбинатовское мясо, – дополнил чуть позже Степаныч свой ответ. – Ты ешь, не переживай. Это свинина. С рукокрылом не сравнить.
– А что за Комбинат? – заинтересовался я.
– Да он у нас на всю округу один такой. Хрюшек растят, а излишки продают.
– И много излишков?
– Хватает, – изрёк Степаныч. – Они со многими торгуют, даже с мутами.
– Муты – это мутанты? – уточнил я.
– Они самые. Их под Царицыно навалом и все, заметь, жрать хотят. Большинство и человечинкой не побрезгуют.
– Так чего ж сними торговать? Извести под корень и всех делов!
– Экий ты скорый! – Наивность моего вопроса Степаныч списал на всю ту же амнезию. – Ты с того начни, что ежли начнёшь мутов вырезать, так ещё неизвестно кто кого в итоге на тот свет спровадит. Они не хуже стрельцов наших дерутся. Вот если б кто из дружины кремлёвской за то взялся – иной разговор, – вздохнул он. – Тогда мы б мутам спуску не дали.
– Так, погоди, Степаныч, – попросил я. – Что за дружина?
– Я ж сказал – кремлёвская! – раздосадовано произнёс он. – Князя московского дружина. А дружинники в ней как на подбор. Высоченные, по два метра ростом. И сила у них богатырская – подковы мизинцами гнут, нео и дампов тряпками мокрыми гоняют.
Степаныч превратился в эдакого Баяна, древнерусского сказителя. Кажется, мне предстояло услышать все местные былины.
– Эх, кабы смогли дружинники прорваться