– В далекой, но очень теплой. – Поляков подошел к висящей на стене карте: – Вот здесь.
– Западная Африка, – поморщился Захар.
– Да. Тебе ведь доводилось там работать?
– Бывал несколько раз.
– Ну, и как?
– Не понравилось.
– Жарко?
– Очень. Плюс полно всякой заразы. Храмов оттуда малярию приволок, помните?
– Да, припоминаю.
– А что за «багаж»? И почему его надо искать?
– Видишь ли, по данным сотрудников внешней разведки, работающих в Кенберуне, группа неких американских ученых намеревается испытать в Африке действие неизвестного вируса. Мы должны быть в курсе подобных событий, поэтому снаряжаем твою группу, усиленную хорошим специалистом-вирусологом. Найти такого не так просто, как кажется.
– Почему? – искренне удивился Гурьев. – Разве в Москве мало вирусологов?
– Хватает, – невесело усмехнулся генерал. – Но ты же не захочешь цеплять к группе женщину предпенсионного возраста, верно?
– Нет, конечно! Что я там буду делать с таким «багажом»?!
– Вот и я о том же. Дело в том, что среди врачей, занимающихся изучением вирусов, в основном преобладают женщины. Поэтому ищем нормального крепкого мужика не старше тридцати пяти лет.
– Понятно, – вздохнул Захар.
С одной стороны, он был расстроен несбывшимися планами на отдых. С другой – службой он никогда не тяготился и всегда радовался, отбывая в дальние страны. К тому же несколько дней передышки генерал все-таки пообещал. Значит, не все так плохо…
На следующий день Гурьев решил навестить родителей, живущих в коттеджном поселке на южной окраине Москвы. Рано специально не поехал, чтобы не торчать в пробках. Хорошенько выспавшись, встал, постоял под душем, позавтракал, позвонил отцу – предупредил о приезде. И спустился во двор, где стоял его потрепанный «Мерседес» две тысячи второго года выпуска.
И тут верный конь наотрез отказался ехать. Система запуска давно намекала на неисправность, но заняться ее устранением постоянно не хватало времени.
Почесав затылок, Захар посмотрел на часы и, в сердцах пнув колесо, зашагал к ближайшей станции метро…
Заскочив в вагон поезда, он протиснулся сквозь толпу и вдруг заметил сидящего на сиденье одноклассника – «грозу баб и всеобщего любимчика» Генку Сидякина. Глаза закрыты, как у всех прошаренных москвичей, типа, спит.
– Подъем, скотина! – нависнув на «спящим», шепнул он на ухо.
– А?! Что?! – очнулся тот. Узнав, заулыбался: – Захар, мать твою! Сколько лет, сколько зим!
– Заработался, что ли? Или притворяешься?
– Садись рядом, – подвинулся Генка.
Захар с трудом втиснулся между пожилой теткой и пополневшим другом.
– Разжирел ты, смотрю…
Рядом с Гурьевым действительно сидело среднестатистическое московское чмо. Из веселого, элегантно