– Ты собираешься отвести д’иверсов и одиночников к вратам внизу, Искарал Прыщ?
– О, сколь тупоумны трелли, упорные в опрометчивых ошибках и опрометчивые в ошибочном упорстве. Я уже говорил. Вы ничего не знаете об этих тайнах, о планах Престола Тени, о многих секретах Серой крепости, Затенённого дома, где стоит трон Теней. Но я знаю. Я, единственный из смертных, удостоился узреть истину. Мой бог щедр, мой бог мудр, хитёр, как крыса. Пауки должны умереть. Бхок’аралы украли мою метлу и на сей героический поиск я отправляю вас, благородные гости. Икарий и Маппо Трелль, достославные путешественники, вам поручаю я это опаснейшее задание – найдите мою метлу.
Выйдя в коридор, Маппо вздохнул.
– Ну, это всё было без толку. Что теперь будем делать, друг мой?
Икарий удивился:
– Но это ведь очевидно, Маппо! Мы отправимся на опаснейшее задание. Нам следует найти метлу Искарала Прыща.
– Мы ведь обыскали монастырь, Икарий, – устало возразил трелль. – Никакой метлы я не видел.
Губы ягга едва заметно изогнулись.
– Обыскали? Каждый угол, каждый закоулок? Сомневаюсь. Но первым делом – на кухню. Мы должны подготовиться к поисковой экспедиции.
– Ты это серьёзно?
– Вполне.
…Мухи кусались отчаянно, они одурели от палящего солнца не меньше, чем все остальные. До полудня в фонтанах Хиссара стояли – плечом к плечу в тёплой, мутной воде – люди, которые затем всё же скрылись в более прохладной тени собственных домов. Для прогулок день был явно неподходящий, так что Дукер даже нахмурился, набрасывая на плечи тонкую свободную телабу, пока Бальт ждал у двери.
– Почему же не под луной? – пробормотал историк. – Прохладный ночной воздух, звёзды над головой, все духи прислушиваются. Тогда бы успех был обеспечен!
Язвительная ухмылка Бальта ничуть не улучшала настроения. Затягивая плетёный пояс, Дукер обернулся к седому воину.
– Ну, что ж, веди, дядюшка.
Виканец заулыбался ещё шире, шрам проступил виднее, так что в конце концов стало казаться, что на лице у Бальта две улыбки, а не одна.
Снаружи рядом с лошадьми их ждал Кальп – верхом на собственном невысоком, крепком коньке. Увидев мрачное выражение лица кадрового мага, Дукер испытал извращённое удовольствие.
Они ехали по опустевшим улицам. Настал маррок – послеполуденный час, когда разумные люди скрывались в домах, чтобы переждать жару. Историк обычно ложился подремать во время маррока; теперь он чувствовал себя не в своей тарелке и отнюдь не жаждал присутствовать на ритуале Сормо. Колдуны были печально известны вызывающей неуместностью, осознанно-наплевательским отношением к здравому смыслу. Ради