– Запрещённые книги читаешь, да?
Бодэн заморгал.
– Так или иначе, – продолжил Геборик, обращаясь к Фелисин, – я бы предположил, что твоя сестра, адъюнкт, побеспокоится о том, чтобы ты добралась до корабля живой. Исчезновение твоего брата в Генабакисе привело к смерти вашего отца… Так говорят, – добавил он с ухмылкой. – Но именно слухи об измене по-настоящему пришпорили твою сестру, верно? Нужно очистить родовое имя и тому подобное…
– По-твоему, всё выходит почти разумно, Геборик, – ответила Фелисин. В её голосе прозвучала горечь, но девушке было уже всё равно. – Мы разошлись во мнениях с Тавор, и вот – взгляни на результат.
– В мнениях о чём именно?
Фелисин промолчала.
Вдруг шеренга пришла в движение. Стражники вытянулись во фрунт и обернулись к Западным воротам. Фелисин побледнела, когда увидела свою сестру – адъюнкта Тавор, сменившую Лорн, которая погибла в Даруджистане. Тавор ехала на собственном жеребце, лучшем из лучших конюшен Дома Паранов. Рядом, как обычно, виднелась Ян’тарь, красивая молодая женщина с гривой длинных рыжеватых волос, которые оправдывали такое имя. Откуда она родом, не знал никто, но теперь Ян’тарь стала личной помощницей Тавор. Вслед за ними на плац въехали несколько офицеров и рота тяжёлой кавалерии. Солдаты выглядели причудливо, как чужаки.
– Какая ирония, – пробормотал Геборик, разглядывая всадников.
Бодэн склонил голову и сплюнул.
– Красные Клинки, задохлики ублюдочные.
Историк удивлённо покосился на него.
– А тебя профессия поводила по свету, а, Бодэн? Видел даже морские стены Арэна, не так ли?
Громила недовольно поёжился, затем пожал плечами.
– Довелось постоять на палубе-другой, хряк. К тому же, – добавил он, – в городе о них судачат уже больше недели.
Отряд Красных Клинков выстроился, и Фелисин увидела, как латные рукавицы сжимаются на рукоятях мечей, остроконечные шлемы поворачиваются – все как один – к адъюнкту. Сестрица Тавор, неужели исчезновение нашего брата так глубоко тебя ранило? Каким же ужасным тебе кажется его неверность, если ты решила заплатить за неё такую цену… а потом, чтобы показать свою абсолютную преданность, ты выбирала между мной и мамой – кого назначить символической жертвой. Неужели ты не понимала, что Худ стоит на распутье той дороги, что ведёт к любому из этих решений? Мама, по крайней мере, теперь со своим возлюбленным мужем… Фелисин смотрела, как Тавор быстро проинспектировала свою охрану, а затем что-то сказала Ян’тари, которая повернула свою лошадь к Восточным воротам.
Бодэн снова хмыкнул.
– Не зевай! Сейчас начнётся бесконечный час.
…Одно дело – обвинить Императрицу в убийстве, и совсем другое – предсказать её следующий шаг. Если бы только они прислушались к моим словам. Геборик поморщился, шаркая по мостовой, – кандалы больно врезались в лодыжки.
Люди цивилизованные во всей красе продемонстрировали