Или наладчиков ускорителей.
Или специалистов по системам противоэлектронной защиты.
Или любых других спецтехов холдинга «Объединенные космические верфи», штаб-квартира Рамануссен, сектор Чаши, – гигантской компании, выполнявшей с недавних пор три четверти оборонных заказов Империи и, увы, в последнее время несколько сократившей свою долю на рынке контейнерных сухогрузов и частных яхт класса «люкс».
ОФИ. Объединенный Флот Империи. Семь Звезд и Дракон. Казалось, даже воздух замирал по стойке смирно, и молекулы щелкали каблуками, вытягиваясь во фрунт.
Впереди шел высокий темноволосый человек со смуглыми точеными чертами: белые зубы, красные полные губы, упругая парабола скул. Хищный мясистый клюв торчал на лице, как обтекатель штурмового космоатмосферника. Аристарх всегда классифицировал людей по клювам, которые у них назывались носами, хотя это было неумно. Люди носом не жалили и не кусались. В крайнем случае они кусались зубами.
Его собственный клюв, – почти тридцать сантиметров ороговевшей кожи с модифицированными сальными железами, выделяющими смертельный токсин танатоферазу, – Аристарху вырезали еще восемь стандарт-лет назад, при приеме на службу в «Объединенные верфи», потому что яд барров был смертельно опасен для людей и потому что люди знали, что барр не будет подчиняться тому, у кого клюв короче.
Это не зависело от спинных полушарий барра. Это зависело от вегетативной нервной системы. Трехметровые барры, с острыми, как лазерный скальпель, когтями, усеивавшими внешний край крыльев, со смертоносным жвал-клювом, с брюшными жгутами, способными разрывать стальные балки, перестали драться друг с другом задолго до появления разума. В ходе ритуального танца они сравнивали носы и подчинялись тому, у кого нос был длинней.
У темноволосого человека, чьи каблуки грохотали по пандусу, был чертовски длинный нос. Аристарх мог только надеяться, что темноволосый ищет кого-то другого.
Над соседним отсеком загудело и налилось красным, из диафрагмы люка с балетной грацией выплыла железная простыня с развороченным револьверным пусковым блоком. Гипербоеголовки со сложенными крылышками антенн походили на споры гигантского одуванчика.
Темноволосый не повернул головы, и сорок тысяч мегатонн законсервированной смерти, казалось, застыли в воздухе, салютуя хозяину.
– Аристарх Фор? Исполнительный директор «Объединенных космических верфей?»
Голос темноволосого был мягок и силен, как жгуты впавшей в экстаз самки.
– Да, – сказал Аристарх. Кончики его крыльев встопорщились, и усеивавшие их острые коготки слились в сплошную режущую кромку, обдирая друг с друга слои лака. Аристарх только порадовался, что он не был человеком. Если бы он был человеком, он бы сейчас побледнел и пошел пятнами. Темноволосый военный наверняка обратил бы на это внимание. Но вряд ли он хорошо был знаком с психосоматикой барров.
Человек вскинул ладонь в приветствии. Каблуки щелкнули, как курок.
– Коммодор Синего Флота Аоко.
– Чем обязан?
– Плановая проверка. Император просит составить нас рапорт о продвижении ремонтных работ на борту ОФИ «Эдем».
Если бы Аристарху при поступлении на службу не отрезали клюв, он бы вонзил его в себя. Или в незнакомца. Но сейчас заложенная в него психофизиологическая программа диктовала почти инстинктивное подчинение особи с более длинным носом.
– Прошу пожаловать в мой офис, – церемонно поклонился трехметровый барр.
Кабинет исполнительного директора был его гордостью и убежищем. Вся левая сторона кабинета была заставлена голограммами отцов, братьев и племянников Аристарха. Вся правая жидкокристаллическая стена была занята изображением черного звездного неба, в которое вплывали стальные фермы станции и далекий елочный шарик Аркуссы.
Два года назад принц Севир выбил для Аркуссы два миллиардов эргталеров на ликвидацию последствий наводнения в округе Гиш. На поверхности планеты не было не то что реки или моря – даже лужи на ней вот уже тридцать тысяч лет как не было, всю воду доставали с трехкилометровой глубины, и ликвидировать наводнение на Аркуссе было все равно что подогревать спичкой голубую звезду.
Тогдашний министр финансов докопался до истины и поднял ужасный шум. Шум возмутил императора Теофана, и министра финансов посадили в тюрьму. «Если кто-то проворовался, – сказал тогда император, – то следует доложить мне, а не публике. Стирку грязного белья на широкой публике я рассматриваю, как признак нелояльности». Аристарху тогда очень понравилось поведение императора Теофана. У барров тоже было не принято выносить хворост за пределы гнезда.
Аристарх был очень горд, что император людей ведет себя как настоящий барр.
Аристарх посторонился, пропуская спутников коммодора, и тут оказалось, что их уже не трое, а шестеро: похоже, этот подвид человечества размножался почкованием. Трое зашли внутрь, а трое остались