– Ну, Вы уж, мистер Ганлоу, совсем перегнули палку на счёт нечистоплотных политиков, – пришёл на помощь журналисту министр экологии Великой Америки, – бывают же исключения из правил.
– Господин Берг, стоит только вдуматься в сущность того, на что употребляет свою власть правительство и чиновники для того чтобы понять, что управляющие народами люди должны быть жестокими, безнравственными и непременно стоять ниже среднего нравственного уровня людей своего времени и общества, – серьёзно возразил Андерс Ганлоу неожиданному оппоненту, – не только нравственный, но не вполне безнравственный человек не может быть президентом или министром, законодателем или судьёй, или каким-либо другим определителем судьбы целых народов. А нравственный, добродетельный государственный человек, как Вы говорите, мистер Берг, есть такое же внутреннее противоречие, как целомудренная проститутка, воздержанный пьяница или кроткий разбойник. К сожалению, мы пользуемся благами культуры и цивилизации, но не благами нравственности. При настоящем состоянии Человечества можно сказать, что счастье государств растёт вместе с несчастьями людей, проживающими в них. Так что невольно задаёшь себе вопрос, не счастливее ли были люди в первобытном состоянии, когда у них не было этой лжекультуры и цивилизации, чем в нашем настоящем состоянии? Нельзя сделать людей счастливыми, не сделав их нравственными. А чтобы сделать людей нравственными им необходимо время для развития своей личности, самосовершенствования и повышения уровня осознанности. И вновь мы пришли к пониманию критерия экономии времени, с которого и началась наша дискуссия. Надеюсь, что я достаточно полно ответил на Ваши вопросы? Или может быть, уважаемые дамы и господа, Вы ещё желаете что-то спросить.
Андерс Ганлоу внимательно осмотрел конференц-зал, стараясь вглядываться в каждое лицо слушателя, чтобы убедиться дошли ли его искренние и откровенные слова до каждого человека, до каждого людского сознания, до каждой родственной души. На одних лицах он прочитал удивление, на других озадаченность, на третьих понимание, на четвёртых поддержку. Когда его взгляд остановился на лице мэра Стонфилда, то он был крайне поражён откровенными слезами и непривычной для делового человека улыбкой умиления, которая волшебным штрихом застыла на его устах.
– Уважаемый, мистер Бар, – позволил себе обратится к мэру Андерс Ганлоу, – у Вас произошло что-то серьёзное? Вам помочь?
– Спасибо, дорогой и уважаемый