– А! Действительно! Моя сестра Маргарита говорила мне об этих сеньорах… Это ведь они раздарили на обеде, где присутствовали с дюжину вельмож, на десять тысяч экю золотого песку?
– Они, ваше величество.
– Их имена?
– Маркиз Альбрицци и шевалье Базаччо.
– Итальянцы?
– Да, госпожа, – продолжала Шарлотта. – Первый из них – шурин графа Лоренцано, одного из самых преданных друзей королевы-матери… О, она может ликовать! Если так и продолжится, вскоре при французском дворе будут служить одни итальянцы. А так как эти итальянцы сказочно богаты, то госпожа Екатерина, видимо, лелеет надежду, что они помогут ей отстроить Тюильри, который она вот уже два года как не может закончить – из-за отсутствия собственных средств, как поговаривают.
– Тише, тише, болтунья! – шепнула Елизавета, грозя пальцем. – Если госпожа Екатерина тебя услышит…
– Но она-то меня не слышит! – весело возразила мадемуазель де Солерн. – А если и услышит, чем я рискую? Едва ли она может возненавидеть меня и моего брата больше, чем ненавидит сейчас.
– Ах, так ты думаешь?
– Не думаю, но убеждена в этом. Все очень просто: если вы, госпожа, нас любите, то она питает к нам глубочайшее отвращение.
Елизавета покачала головой.
– Тебе это кажется простым, – сказала она, – я же нахожу это печальным… Но, если память меня не подводит, твой брат, Шарлотта, господин де Солерн, и ваши братья, Жанна, г-да Рэймон де Бомон и Людовик Ла Фретт, присутствовали на том обеде, который закончился таким замечательным и роскошным десертом?
– Да, госпожа, – ответила Шарлотта, – и я должна это подтвердить: Рудольф утверждал, что эти господа весьма симпатичны во всех отношениях. А маркиз Альбрицци, говорят, настоящий красавец.
– О, шевалье Базаччо гораздо красивее маркиза! – воскликнула Жанна.
– Так вы их видели? – спросили королева и мадемуазель де Солерн в один голос.
Дочь барона дез Адре покраснела.
– Да, случайно, – пробормотала она. – Позавчера… когда я ехала в Сен-Жермен-л'Оксерруа… мне их указали… мне сказали…
– К чему так волноваться, дорогая Жанна! – ласковым голосом промолвила Елизавета. – Если шевалье Базаччо вам нравится, то что же в том предосудительного? К тому же вы так хороши, что его можно только поздравить с подобным счастьем! Вы ведь не принцесса; вы можете выйти замуж за того, кого любите… и кто любит вас.
Едва она произнесла последние слова, как тяжелую бархатная портьера отодвинула маленькая, хорошенькая ручка, и один из новых пажей Елизаветы, Паоло, объявил:
– Главный оруженосец госпожи королевы, Рудольф де Солерн.
То был час, когда главный оруженосец являлся, чтобы принять приказания королевы на вечернюю службу. Он вошел, почтительно поклонился ее величеству, приветствовал мадемуазель де Бомон и дружески кивнул Шарлотте, своей сестре, –