Отсюда идут часто бытующие разговоры о том, что тот или иной способный школьник учится «не в полную силу» или «мог бы учиться блестяще». Порой такие разговоры о старшекласснике лишь дань уже отошедшим в прошлое реалиям. Конечно, не относящийся серьезно к учебе ученик выпускного класса с хорошей оперативной памятью и высокой способностью к обобщениям мог бы учиться намного лучше, чем делает это, но, как правило, у него уже скопились такие значительные пробелы в знаниях, что ему для этого будет совсем недостаточным просто «приложить старание». Поэтому и в подготовке к ЕГЭ вход идет механическое заучивание правильных ответов и «набивание руки» на решении задач и выполнении заданий, т. е., опять же, усвоение конкретных алгоритмов, имеющих смысл и актуальность, только пока ситуация проверки знаний не закончилась. Как только экзамен сдан материал может быть прочно забыт, поскольку он больше не нужен. Массовая школа ничего другого от своих учащихся, как правило, и не требует, ведь предельным смыслом ее деятельности является, в большинстве случаев, успешная сдача ЕГЭ.
Однако в вузе такая схема не работает эффективно. Ведь пошаговый контроль здесь не остается прерогативой педагогов и родителей, а переходит к самому студенту. Контроль со стороны преподавателя дает значительные «паузы», заполненные другими делами и занятиями. Кроме того, посещение лекций и семинаров зачастую отслеживается не так плотно, как это происходит в школе.
Не малую роль играет и иная, чем в школе, периодичность встреч с преподавателем: в вузе не так уж много предметов, занятия по которым проходят чаще, чем раз в неделю, а за неделю многие конкретные детали и даже идеи забываются. И если даже в неделю происходит не одна, а две-три встречи с преподавателем, то это будут лекции и семинары, то есть контекст «соседних» встреч окажется разным, и они не будут прямым продолжением друг друга. К тому же семинары не всегда ведет тот же преподаватель, что читает лекции.
Лектор не часто требует от своих слушателей подробной фиксации какого-то конкретного материала, который он дает, во всяком случае, в аудиториях, где находится больше 20 студентов. Мало кто из профессоров специально диктует определенные положения и фразы и следит, чтобы их записывали в тетради. Это остается на усмотрение студента, который свободен как угодно относиться к тому, что слышит, а на поточной лекции вообще достаточно трудно понять, кто чем занимается, особенно на задних рядах. Преподаватель, как правило, и не отслеживает этого, лишь бы слушатели не слишком шумели и в целом вели себя в соответствии