Он следил за небольшими группами вооруженных рабочих, которые встречались ему время от времени.
«А ведь мне, может-быть, сегодня уже придется выбрать» – подумал он мельком.
Не доходя двух кварталов до Смольного, он свернул налево и остановился у ворот небольшого двухъэтажного дома в самом конце Кавалергардского переулка.
Минуты три он стучал без всякого результата; наконец, глазок в воротах открылся и морщинистое лицо уставилось на Шахова.
– В квартиру номер два! – сказал Шахов, вытаскивая из кармана платок и стряхивая снег с пальто и шляпы.
Лицо исчезло и появилось опять.
– Повернитесь спиной!
– Спиной? Зачем?
– А почем знать, может-быть, у вас там оружие!
– Оружие на спине не носят, – сказал Шахов, – отворите пожалуйста!
– А кто там живет, в квартире номер два?
– Мне нужно видеть Бартошевскую, Галину Николаевну.
– Бартошевская у нас не живет. Это, кажется, в доме напротив или может-быть, даже рядом.
– Как не живет? Это какой номер дома?
– Если Бартошевскую, так идите через парадную, – посоветовало лицо, снова исчезая за воротами, – парадная открыта!
Шахов разозлился было, но тут же весь этот разговор показался ему смешным. Он улыбнулся и подошел к подъезду.
В то же самое мгновенье, – он часто вспоминал это впоследствии, – дверь отворилась и из подъезда вышел офицер. Это был высокого роста гвардеец, прекрасно одетый; Шахову запомнился отороченный золотом башлык с кисточкой; он прошел мимо, слегка позвякивая шпорами и поднимая вверх свое бледное и холеное лицо.
Шахов не успел даже разглядеть этого лица; однако что-то заставило его оглянуться. Несколько секунд он следил за ним: гвардеец шел уверенной походкой, звонко стуча каблуками по мокрому тротуару.
Шахов вошел в подъезд и на площадке первого этажа нажал кнопку звонка.
Немного погодя, он позвонил еще раз, подождал немного и постучал ручкой двери.
Дверь не отворилась, но откуда-то сверху, должно-быть, из обивки к его ногам упала маленькая записка. Это был небольшой продолговатый листок из блокнота – он сам собою развернулся на ладони Шахова:
«Я сегодня приезжал из Гатчины и прежде всего поспешил к Вам, милая Галина Николаевна. Очень жалею, что не застал ни Вас, ни Марии Николаевны дома. Неужели причина Вашего отсутствия – тот самый сумасбродный план, о котором Вы мне в последний раз говорили? Я постараюсь еще раз сегодня же зайти к Вам – ваше отсутствие меня серьезно беспокоит. Вечером еду в полк и вернусь не раньше 27-го.
Ваш А. Т.»
Ладонь медленно сжалась – продолговатый листок из блокнота был измят и на углах немного порвался.
Впрочем, Шахов тут же