Справедливость как основное начало гражданско-правовой ответственности в российском и зарубежном праве. Монография. Дмитрий Евгеньевич Богданов

(interactive – взаимодействующая) справедливость. Это обусловлено тем, что аристотелевская корректирующая справедливость охватывает, например, как договорные отношения, так и внедоговорные: деликтные и кондикционные¹³². Поэтому для договорного оборота представляется удобней использовать категорию коммутативной (обменивающей) справедливости, не забывая то, что это просто проявление корректирующей справедливости.

      Как отмечает Б.Н. Кашников относительно коммутативной справедливости, «в рамках этой парадигмы справедливость понимается как добровольность и взаимная выгода, и по этой причине она не требует никаких беспристрастных норм или государственного вмешательства. Все, что требуется от государства, – это противодействие обману и насилию, обо всем остальном люди позаботятся сами»¹³³. Таким образом, коммутативная справедливость вполне соотносима с процедурной справедливостью и как основополагающий постулат лежит в основе либерального понимания справедливости в духе концепции Роберта Нозика. Одновременно можно утверждать, что дистрибутивная справедливость соотносима с материальной, так как направлена на обеспечение геометрического равенства в результатах, путем использования справедливого механизма распределения социальных благ, а выразителем идеи справедливого распределения является, в частности, Джон Роулз.

      Поэтому прав Войцех Садурский, отмечающий, что непосредственной проблемой такого деления справедливости является то, что «обмен» и «распределение» являются двумя сторонами одной и той же монеты, и, что более важно, чтобы считаться равным, «обмен» не может оцениваться изолированно от распределительного контекста, в котором он и происходит. Поэтому, по мнению названного автора, явно несправедливый результат, нарушающий базовый принцип справедливого распределения, может быть индикатором того, что договор не был по-настоящему свободным и добровольным. Войцех Садурский считает, что справедливость результата является первичной, а процедурная справедливость лишь вторична, поскольку вытекает из первой. И именно справедливость в результатах должна выступать в качестве индикатора подлинной свободы и добровольности гражданско-правовых договоров. Однако указанный автор учитывает и опасности оценки индивидуальных действий в соотнесении с таким стандартизированным критерием, как «разумный субъект». Поэтому если мы можем предположить, что «разумный субъект» не согласился бы на такие условия, то можно презюмировать, что договор не является добровольным и справедливым. Однако такая презумпция в целях предупреждения судебных ошибок должна быть слабой и легко опровергаемой с учетом особых мотивов, намерений или информации, которые имел субъект в конкретной ситуации¹³⁴.

      Таким образом, необходимо не противопоставлять, а соотносить процедурную (коммутативную) и материальную (дистрибутивную) справедливость, поскольку это просто проявления единого начала справедливости. И в случае явной неэквивалентности