где небу поклоняются больше, чем волшебству, а самым главным животным является водный дракон, так вот там, среди множества гор, есть сокрытое от всех глаз небольшое ущелье. В скалу, что формирует это ущелье, давно попала молния, появилась трещина, которая затем превратилась в расщелину, и из нее начала литься вода. Так возник небольшой горный прудик, где вскоре завелись рыбки – речные карпы. Речные карпы жили беззаботно в течение многих лет, но однажды среди них завелась одна особо игривая рыбка, которая мечтала стать птицей. Она научилась прыгать высоко-высоко, махала в полете плавниками и только тем и занималась, что смущала остальных рыб, которые считали ее сумасшедшей. И как-то раз, когда в ущелье гулял свирепый ветер, рыбка на свой страх и риск снова подпрыгнула вверх, ветер подхватил ее, сильно ударил о скалу, а потом понес бездыханное тело ее еще выше и положил ее внутрь той расщелины, из которой образовалось озеро. Остальные рыбы решили, что безумцу пришел безумный конец. Однако на следующий день из ущелья вылез маленький водный дракончик, улыбнулся, взглянув на озеро под ним, и улетел далеко-далеко. Так стало понятно, что любая рыбка, допрыг-нувшая до расщелины, становится драконом, и все начали пытаться повторить этот подвиг. Одни рыбки, попробовав достать до расщелины несколько раз, считали, что это невозможно, и оставляли это занятие. Другие рыбки все продолжали пытаться изменить свою участь, каждый день прыгая вверх до расщелины по сотне раз, но и у них это не выходило, поскольку высота была огромна. Чтобы достать до нее, необходимо, чтобы совпало множество случайностей. Но приблизительно раз в сто лет одной из нескольких тысяч рыбок удается стать драконом, допрыгнув до расщелины в скале.
За последние двадцать лет своей жизни я провел слишком много времени в разговорах с людьми, чтобы меня могло хоть что-нибудь удивить. Однако история, рассказанная стариком, была красива и нова для меня. Мне даже на секунду показалось, что у меня есть шанс стать этим карпом, который один из тысячи своих братьев превращается в дракона. Несколько завороженный этой надеждой, я все же решил чуть приземлить наш разговор.
– А у вас есть дети?
– А почему ты спрашиваешь?
– Потому что вы постоянно называете меня «сынок».
– В течение сорока лет я искал правду, которая оказалась лишь хвостом ядовитой химеры, медленно убивавшей меня изнутри. Мне было не до детей.
– Так, может, вам просто не хватает детей, а не учеников?
– Не отрицаю, сынок, возможно, я хочу помочь тебе, поскольку своих детей у меня – как золотых зубов во рту нищего гремлина. Хотя, может быть, где-то и бегает несносный ублюдок, похожий на меня. В любом случае, у тебя есть над чем поразмыслить. Иди-ка ты сегодня домой, а приходи ко мне завтра, если, конечно, захочешь.
– Хотел бы я найти то место, где становятся драконами, – сказал я напоследок.
– А почему ты думаешь, что это не Штормхолд?
Домой я пришел в весьма бодром расположении духа. Второй день в моей жизни происходили странные и интересные вещи, – может быть, пора уже к этому привыкнуть? Однако большие сомнения
