Полковник пропустил нападки на свое здравомыслие мимо ушей.
– Что ж, а зачем вы бросались чернильницами в викария? – потребовал ответа он. – Господи, я, может, и не епископ, но, черт возьми, ни разу в жизни не давал викарию в глаз! Если вы зовете это признаком здравомыс…
Ноздри епископа раздулись. Тяжело дыша, он выпрямился и оглядел присутствующих. Его взгляд уперся в доктора Фелла, который пытался сдержать смех, зажав рукой рот.
– Вы что-то сказали, сэр? – осведомился епископ.
– Нет, нет, сэр, ничего, – осторожно отозвался тот. – Пппффхх! – Он снова зажал рот рукой. Все его тело тряслось, а в глазах стояли слезы.
– Рад это слышать, сэр. Но, возможно, вы что-то подумали?
– Ну… – протянул доктор. – Зачем же все-таки вы бросались в викария чернильницами?
– Джентльмены! – вскричал Хэдли, грохнув кулаком по столу. С некоторым усилием он взял себя в руки и поправил разлетевшиеся по столу бумаги, после чего продолжил: – Возможно, будет лучше, если я озвучу факты, которые сообщил мне инспектор Мерч, а вы, полковник, дополните… Но сначала – что вам известно об этом мистере Деппинге?
– Хорошим человеком был этот старина Деппинг, – ответил Стэндиш. – Он родственник моих друзей из Индии. Пять или шесть лет назад приехал, навестил меня, узнал, что домик для гостей пустует, взял его в аренду и с тех пор там живет. Чопорный тип. Щепетильный, понимаете? У него даже был свой повар – готовил ему всякую изысканную еду. – Полковник усмехнулся. – Но это если не познакомиться с ним поближе.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, к примеру, я не знал, что он много пьет, – уверенно продолжил Стэндиш. – Разве что полбутылки бургундского. Говорю же, щепетильный. Но однажды ночью я его застукал. Сидит, значит, старина в своем кабинете, ноги на столе, без всякого налета изысканности, и уже приговорил три четверти бутылки виски. Ха! Самая странная штука, из всех, которые я когда-либо видел. «Черт возьми», – говорю. «Хе-хе», – говорит он. А потом он начал петь и… Слушайте, – внезапно добавил полковник, – ничего не хочу плохого про него сказать, понимаете? Но я думаю, что он был тайным пьяницей и каждые два месяца у него случался запой. А почему нет? Это ему на пользу шло, признаюсь вам. Хоть на человека становился похож. Да я пока не женился, сам этим грешил. Кхм… – Стэндиш прокашлялся. – Ну, если никто тебя не видит, так и вреда никакого. Он заботился о том, чтобы его никто не видел. С того дня, как я на него налетел, этот его слуга сидел у двери кабинета – каждый вечер, черт возьми! – чтобы никто вот так не ворвался, когда он в неподобающем виде.
Хэдли нахмурился.
– Не приходило ли вам в голову, полковник, что у него что-то на уме?
– А? Что-то на уме? Да чушь! Что у него на уме могло быть? Вдовец… У него не было недостатка в деньгах…
– Прошу, продолжайте. Что вы еще о нем