Домик для гостей находился в южном краю парка на опушке леса, что придавало ему заброшенный, скорбный и зловещий вид. Земля вокруг была болотистой, а за домом росли раскидистые деревья, на фоне которых дом казался меньше, чем был. Если сама «Ферма» была выполнена в незамысловатом стиле эпохи Тюдоров, то в этом случае доморощенный архитектор смешал воедино все известные ему архитектурные изыски и собрал столько вычурных украшений фасада, что дом походил на какой-то гигантский орга́н в гигантском театре. Казалось, на нем можно играть. На приземистом каменном сооружении красовались витые колонны, барельефы, пилястры, лепнина и прочая мишура. Каждое окно – в том числе окна подвала – закрывали витиеватые решетки во французском стиле. Вдоль здания тянулись два балкона – повыше и пониже – с экстравагантными металлическими перилами. На западной стороне дома Хью увидел распахнутую дверь, ведущую из комнаты на верхний балкон. Рядом с ней от верхнего балкона к нижнему вели ступени лестницы, по которой и сбежал убийца. Чудовищная безвкусица здания придавала ему особую мрачность. Невзирая на солнечный день, рощица выглядела темной, а воздух был слишком влажным после вчерашнего дождя.
Епископ быстрым шагом повел их к дому по выложенной кирпичом дорожке, разделявшейся у входа и тянувшейся вокруг здания. Внезапно он остановился. На краю дорожки, ведущей к западной стороне дома, они увидели человека, присевшего на корточки и внимательно осматривавшего землю.
Епископ едва не вскричал «Ага!». Он устремился вперед. Сидящий человек резко поднял голову.
– Но это мои туфли! – сказал он. – Смотрите, удостоверьтесь. Это мои туфли!
Глава 5
Чей-то след
– Доброе утро, Морли, – невозмутимо поприветствовал его епископ. – Джентльмены, позвольте мне представить вам Морли Стэндиша, сына полковника Стэндиша. Что с вашими туфлями?
Морли Стэндиш поднялся, отряхнув колени. Это был человек лет тридцати пяти, серьезный, коренастый. Он казался копией своего отца, разве что более отягощенной интеллектом. У него было широкое лицо, не лишенное приятности, и усы – нынче такие усы ассоциировались с герром Гитлером. Морли был одет в свободного кроя твидовый пиджак – этот наряд сложно было назвать строгим, зато он был черным, как и галстук: похоже, Морли смутно ощущал потребность как-то выразить траур по поводу смерти человека, который мог бы стать его тестем. Да, этот пиджак многое мог поведать о характере своего владельца: судя по нему, Морли был человеком благопристойным, щепетильным, принимающим традиционные ценности, с легким налетом религиозности, но при этом готовым отбросить чопорность, посмеяться над хорошей шуткой и совершить какой-нибудь импульсивный поступок.
– Похоже, я проговорился, – ответил Морли после паузы.
Донован не мог