Точно шпион, я прижалась к стене и боком стала продвигаться к окну, чтобы проверить свое предположение. Едва взглянув на улицу и соседские дома за окном, я тут же дернулась обратно, но и этого мгновения оказалось вполне достаточно. Он меня увидел. И помахал рукой.
Да, пора было признать: мне действительно нравился Лис, и я действительно получала даже некоторое извращенное удовольствие от подобной формы общения. Но порой – то есть всегда – под действием зелья он был слишком навязчивым. Не успевала я позабыть о нем, как он тут же появлялся передо мной во всей красе с этой своей фирменной кривой ухмылочкой.
Нужно просто сделать вид, что я его не заметила. Правильно. Пусть стоит там, сколько его душеньке угодно, а я тем временем выберусь через черный ход.
Но тут внизу хлопнула входная дверь.
Не прошло и пяти секунд, как он уже стоял в дверном проеме и, в отличие от меня, выглядел просто великолепно, как будто накануне вечером он просто выпил стакан грибной настойки, нанес немного увлажняющего крема на лицо и лег спать.
– Ты уже получила мою записку? – спросил Лис, хотя и заметил ее у меня в руках.
– Нет, – не моргнув глазом, соврала я.
– Тогда я могу воспроизвести ее дословно. Ты же знаешь мою феноменальную память. – Медленно, но верно он двигался в мою сторону.
На самом деле в этот момент я больше думала о том, как я выгляжу, нежели о том, что мы в доме совершенно одни, и кричать, случись что, бесполезно.
– Стой! – испугалась я. – Не приближайся! – И я выставила вперед руки, подражая северным единоборцам. Поза получилась смешная, но, надеюсь, смысл сказанного она смогла донести лучше слов.
Лис развел руки в стороны.
– Ладно, – сказал он. – Не больно-то и хотелось.
Не дойдя до меня всего каких-то несколько шагов, он плюхнулся в кресло. С моих губ сорвался стон разочарования, и он это услышал. Я готова была провалиться на месте со стыда, но время вспять не повернуть.
И тогда Лис снова вскочил с кресла и на этот раз подошел ко мне вплотную. Я бы сказала, даже слишком близко, потому что теперь я не могла нормально дышать.
– Тин, – он с нежностью погладил меня по волосам, – я откладывал этот разговор все это время, но, видимо, придется поговорить сейчас. Я не знаю, что еще я должен сказать, чтобы ты мне поверила. Разве ты не понимаешь, что я чувствую?
– Ты чувствуешь зелье. – Я едва сдерживалась, чтобы не прикоснуться к нему. – Это зелье, и только зелье. Это оно так изменило тебя, без него бы ты никогда…
Но тут он перебил меня:
– Да! – закричал он, и в его голосе слышались неприкрытая злость и обида. – Это все зелье! Все ты со своим поганым варевом! Со своими чарами, которых раньше у тебя и в помине не было!
– Ты смеешься? – Я не находила в этом ничего забавного.
Его голос внезапно из крика превратился в хриплый шепот:
– Да, я смеюсь, потому