Пока Ида рассказывала, ее тонкие пальцы, покрытые мозолями из-за работы в саду, рисовали в воздухе все те чудеса, о которых она говорила. Карл с восторгом наблюдал за ней, смеялся и удивлялся, а девочка описывала огромных зайцев, которых туземцы называли кенгуру, пестрых рыб, населявших прекрасные и опасные рифы…
За разговором оба позабыли и о времени, и о безыскусном быте родной деревни, которая под осенним солнцем выглядела буднично и скучно, и о скудной земле, на которой они стояли. Рассказ Иды рисовал перед их взорами белоснежные пляжи, раскачивающиеся на ветру пальмы…
Внезапно рядом затарахтела повозка, запряженная крупным тяжеловозом, и Карл с Идой вернулись в реальный мир. Они отпрянули друг от друга, услышав низкий голос Якоба Ланге – голос человека, привыкшего отдавать приказы:
– Ида! Ради всего святого, что ты здесь делаешь? Я только что отругал Антона за то, что он питает на твой счет столь мерзкие подозрения. Моя дочь, говорил я ему, не бродит после школы где попало и тем более не общается с парнем, который…
– Она всего лишь принесла мне тетрадь! – осмелился возразить Карл, стремясь защитить девочку.
Сама Ида явно не собиралась оправдываться. Пристыженная, она потупилась, кусая нижнюю губу.
– Ей учитель… учитель велел, – добавил Карл.
Эту отговорку могла бы придумать и сама Ида, но при виде отца девочка, всегда такая веселая, словно оцепенела от ужаса.
– Учитель велел отдать тебе тетрадь? – усмехнулся Ланге. – Велел это сделать моей дочери? Да ты же сам в это не веришь, Йенш! Кроме того, сын сказал мне, что ты не ходишь в школу с сегодняшнего дня. Так зачем тебе тетрадь-то?
Ланге остановил повозку рядом с детьми, бросил сердитый взгляд на раскрытую тетрадь, лежащую на горке картофеля в большой корзине. Карл отложил ее, чтобы поболтать с Идой. Должно быть, Якоб Ланге сумел разобрать почерк учителя Бракеля, даже сидя на козлах. Он поморщился.
– Лжет, еще и нос задирает! – фыркнул он. – Выставляет свои оценки на всеобщее обозрение, как будто это может изменить то место, которое указано тебе Господом! Постыдился бы, Йенш!
Карл знал, что следует смиренно потупиться, подобно Иде. В конце концов, Якоб Ланге тоже иногда давал поденщикам работу. Лучше было не злить его. Но мальчик не сумел заставить себя смириться. Более того, он сердито сверкнул глазами на кузнеца.
– Откуда вам знать, что указано мне Господом? – упрямо поинтересовался он.
Услышав его слова, Ида, казалось, вздрогнула. Карл заметил, что она пугается даже тогда, когда ее отцу возражает кто-то другой. Несмотря на то что он занимал более низкое положение в обществе, Карл посочувствовал девочке.
Якоб Ланге не удостоил сына поденщика ответом. Вместо этого он снова обратился к дочери.
– Тебе тоже придется подумать о своих грехах, Ида, когда будешь сегодня