Карлу не пришлось долго искать свою старую тетрадь, спрятанную в самом дальнем углу сундука с одеждой. Карандаш тоже еще лежал там, тщательно заточенный, как и книга про капитана Кука, которую он прочел, наверное, раз двести. Ее молодой человек положил на стол рядом с тетрадью в надежде на то, что она принесет ему счастье.
Карл облизнул кончик карандаша. За минувшие пять лет ему не приходилось ничего писать. Но слово «отлично», выведенное угловатым почерком учителя Бракеля, вселило в него мужество. Когда-то у него получалось неплохо, и разучиться этому делу наверняка не так-то просто!
В последнем свете этого сумрачного зимнего дня Карл Йенш написал первое в своей жизни письмо.
Спустя несколько дней оно легло на стол Джона Николаса Бейта, который, однако, в своей конторе отсутствовал. Его дочь Джейн без особого желания распечатала адресованное ему письмо – эту задачу он с удовольствием поручал ей, пока сам разъезжал по городу и окрестностям, занимаясь приготовлениями к доставке немецких переселенцев в Нельсон. Момент отъезда приближался, и настроение Джейн ухудшалось с каждым днем. В это утро оно было особенно скверным. Примеряя праздничное платье для вечернего бала, она обнаружила, что ткань обтягивает ей грудь и бедра, хотя предыдущая примерка состоялась всего две недели назад. Джейн впала в притворную ярость и обвинила портниху в том, что та испортила наряд. Однако в глазах матери и сестер она прочла, что те не поверили ни единому ее слову. Нельзя было отрицать, что Джейн так же склонна к полноте, как ее мать, и портнихи осторожно ей на это намекали. Сестры же обычно называли ее жирной коровой. Однако Джейн просто не могла удержаться: в плохом настроении или от скуки ей все время хотелось есть. И, поскольку ее настроение только портилось с тех самых пор, как отец окончательно решил переехать в Новую Зеландию, она стала завсегдатаем в кондитерских Гамбурга.
Джейн не хотела жить в Новой Зеландии! Она ненавидела Новую Зеландию! Хотя дело было отнюдь не в пейзажах и уж точно не в погоде – погода в Гамбурге была почти такой же мрачной, как и перспектива переезда в Нельсон. В Новой Зеландии воздух был намного чище и, по крайней мере на побережье, почти не случалось затяжных дождей или снегопадов. Даже зимой время от времени показывалось солнце, а сейчас там и вовсе было лето. Да и местность считалась красивой. Тот, кому нравились гористые пустынные пейзажи, бесконечные, поросшие травой и лесами равнины и холмы, только и ждущие, чтобы на них построили бревенчатый дом или распахали поля, – такой человек мог быть там даже счастлив. Джейн думала о страстных поклонницах иллюстрированных брошюрок, в которых рассказывалось о приключениях мужественных пионеров в прериях Америки. Многие представительницы гамбургского общества буквально мечтали о жизни в глуши.
Джейн же была человеком совершенно иного склада. Наоборот, она наслаждалась удобствами гамбургского особняка, который снял для