Подвал. В плену. Николь Нойбауэр

кофе-машина издала звук тр-р-р-х. Этот звук каждый день наполнял Вехтера благоговейным спокойствием. Он удивлялся тому, что после четырех часов сна чувствует себя весьма бодро. Для него бессонные ночи были тяжким испытанием. На следующий день он готов был биться головой о стену. Ханнес же, напротив, мог свободно обходиться без сна трое суток, а уж после начинал нести всякую околесицу и часто засыпал прямо за рабочим столом. Куда же он, черт побери, подевался? Здесь слишком много людей. Обычно Вехтер сидел со своей основной командой обособленно, большие совещания возглавляла начальница комиссии по расследованию убийств. Не в первый раз Вехтер пожелал, чтобы она оказалась тут. Специальная комиссия на Принцрегентенштрассе должна была заседать без него. Если им повезет, дело распутают уже на этих выходных.

      Вехтер отпил кофе и включил проектор.

      – Мы имеем дело с Розой Беннингхофф: сорока семи лет, незамужняя, работала адвокатом.

      Проектор на растянутом экране показал портрет блондинки со стрижкой «паж» – фото на документы, которое они нашли в ее компьютере. В комнате зашептались. Это все из-за ее глаз: их запечатлела камера, и теперь, на экране, представленные крупным планом, они выглядели впечатляюще. Вехтер еще в квартире обратил внимание на ее глаза – словно синий лед, – а теперь, с фотографии, они будто пронизывали зрителей насквозь. Они напомнили Вехтеру взгляд северных ездовых собак. Он убрал изображение еще живой Розы Беннингхофф. За ним сразу последовали снимки с места преступления. Некоторые полицейские свернули пакетики с выпечкой; он не мог на них за это сердиться. Хорошо, если на этом все кончится.

      – Вероятно, она истекла кровью очень быстро: ей перерезали сонную артерию, так сообщил нам доктор Бек из отдела судебной медицины. Мы не обнаружили никаких следов сопротивления и никаких следов незаконного проникновения в квартиру. Орудие убийства… Элли, ты этим занимаешься. Тебе есть что сообщить?

      Элли покачала головой. Она выделялась среди коллег цветом зимнего пальто – ярко-красное пятно на темном фоне.

      – Когда бы я успела? Ты шутишь, я только час назад обо всем узнала! – Она постаралась спрятать глубже под стул свои ноги в сапогах с десятисантиметровыми каблуками.

      Когда Вехтер наконец дозвонился до нее, где-то на заднем плане он уловил громкие басы клубной музыки и немного ей позавидовал. Хотя нет, то была не зависть. Но сейчас не время для этого.

      – Тебе идут эти сапоги. Значит, на месте орудия преступления мы не нашли. Бек нам точно скажет, что следует искать, возможно нож. Элли, это твоя работа.

      – Где начальница? – спросила Элли.

      – Она лежит в постели с температурой сорок. Угрожала начихать на каждого, кто попытается связаться с ней. Даже если убьют архиепископа[5] или Беккенбауэра[6].

      – У нас ведь сейчас кардинал.

      – Кто? Беккенбауэр? Рад за него, давно пора было. Нам в любом случае придется обходиться без начальницы, но мы справимся.

      Дверь в комнату распахнулась.