За ним шли... Точно шли... За ним наблюдали еще от дома Ромы. Пока его решили не трогать. Во всяком случае здесь. А вот что будет дальше? Тут воображение подсовывало картинки одну другой краше. В вагон заходят люди. «Пойдем, парнишка, прогуляемся!» Выкидывают на ходу. И бесчувственное тело летит со скоростью шестьдесят километров в час на насыпь. «Пройдемте с нами... Не беспокойтесь, граждане, мы милиция, задерживаем опасного преступника!» Возможен и такой вариант. Могут его взять у вокзала. Могут в той же электричке. Случайная машина вполне способна переехать зазевавшегося гражданина. Равно как и случайный кирпич не против спланировать ему на голову. С ним могут сделать все – похитить, убить, бросить на съедение крокодилам. Могут начать игру... Все возможно. Одного только не может быть – чтобы все это оказалось плодом фантазии.
Следующий вопрос – что теперь делать?
В туалет зашел еще один человек – типичный колхозник, худосочный, промасленный, продубленный ветрами, холодом и жарой, заспиртованный самогоном и брагой. Явно не из тех. Хотя...
Стоп. Это уже мания преследования...
Думать надо... Действительно, с ним могут сделать что угодно. Но для этого нужно одно условие – чтобы он был на виду. Под контролем. Надо ускользнуть от них.
Говорят, новичкам везет. Посмотрим!
Колхозник вышел из сортира, оставив программиста наедине его проблемами.
Бруевич толкнул дверь кабинки. И увидел то, на что надеялся – как из застекленного окошка сверху падает свет заходящего солнца... Сердце радостно екнуло.
Он толкнул раму. Та не поддалась. Прилеплено намертво. Покрашено белой масляной краской, которая держит лучше клея. И шпингалеты залиты ею – не сдвинешь ни на миллиметр. Еще раз толкнул. Еще...
Он уже примерился разбить стекло и поднять ненужный шум. Но тут шпингалет шевельнулся и скользнул вверх. А потом и рама с треском поддалась.
Окно тесное. Для Бруевича явно маловато. Но протиснуться можно. Если снять куртку.
Он стянул куртку. Бросил ее в окно. Она с глухим стуком упала на что-то. Туда же последовала и сумка. Кряхтя и проклиная, что мало занимался спортом и давно не сидел на диетах, Бруевич приподнялся на унитазе, втиснулся в окно. Выдохнул. Рванулся.
Выпал, больно ударившись коленом и рукой. Поднявшийся грохот, как показалось, прозвучал весенним громом. Программист оказался на жестяной крыше, гулко отзывавшейся на каждое его движение.
Он быстро натянул куртку, прихватил сумку и осторожно, стараясь поменьше грохотать башмаками, двинул вперед.
Внизу, метрах в трех, был заваленный металлоломом дворик. Справа тянулся серебристый пенал ангара. Внутри его ухало и лязгало. Скорее всего, там ремонтировали вагоны...
Бруевич сбросил вниз сумку. Хотел тоже легко, в стиле героев боевиков, спрыгнуть вниз, на асфальт. Но, реально оценив свою физическую форму, решил, что ногу точно сломает. Поэтому сполз на брюхе к краю крыши. Вцепился в нее пальцами. Перевалился. И начал разгибать руки. Ноги