– Хорошо, что мы сыграли на понижение акций «Крейн» на прошлой неделе, – сказал он.
Мысленно Карл уже крыл его самыми последними словами, но внешне сохранял хладнокровие. Флинт управлял хеджевым фондом, который славился рискованными вложениями. Неужели он действительно сыграл на понижение акций «Крейн кемикл», предупредив неблагоприятный вердикт? Изумление в глазах Карла не укрылось от собеседника.
– О да, – продолжил Флинт, поднося стакан к губам и причмокивая. – Один наш человек сказал, что ваши дела совсем плохи.
– Мы не выплатим ни цента, – храбро ответил Карл.
– Вы заплатите уже с утра, старина. Держу пари, акции «Крейн» упадут на двадцать процентов.
С этими словами он повернулся и пошел прочь, чтобы Карл мог спокойно прикончить бокал и срочно потребовать еще что-нибудь. Двадцать процентов? Быстрый ум Карла уже был занят математическими расчетами. Ему принадлежало 45 процентов выпущенных в обращение обыкновенных акций «Крейн кемикл», компании с рыночной стоимостью в 3,2 миллиарда долларов по результатам закрытия рынка на сегодня. Падение на 20 процентов обойдется ему в 280 миллионов на бумаге. Конечно, речь пойдет не о потере наличных, но день в офисе все же выдастся нелегкий.
Десять процентов больше похоже на правду, подумал он. И финансисты с ним согласны.
Мог ли хеджевый фонд Флинта избавиться от значительной доли акций «Крейн», так чтобы Карл не знал об этом? Карл вперил взгляд в смущенного бармена, размышляя над этим вопросом. Возможно, но вряд ли. Флинт просто сыпет ему соль на рану.
Появился директор музея, и Карл искренне порадовался его приходу. Этот человек никогда не упомянул бы о вердикте, даже если бы действительно знал о нем. Он будет говорить Карлу только приятные слова и, конечно же, заметит, как потрясающе выглядит Брианна. Он спросит о Сэддер и поинтересуется, как продвигается модернизация их дома в Хэмптонс[4].
Они говорили обо всем этом, идя с напитками по заполненному людьми коридору, лавируя между опасными темами для разговора, и в конце концов остановились перед «Опороченной Имельдой».
– Величественно, не правда ли? – задумчиво сказал директор.
– О да, очень красиво, – подтвердил Карл, бросив взгляд налево, когда рядом проходил номер 141. – За сколько она уйдет?
– Мы весь день только это и обсуждаем. Кто знает, с такой-то публикой? Я бы сказал, миллионов за пять минимум.
– А какова реальная цена?
Директор улыбнулся снимавшему их фотографу.
– Ну, это уже совсем другой вопрос, ведь так? Последняя заметная работа скульптора была продана одному японскому джентльмену примерно за два миллиона. Разумеется, японский джентльмен не жертвовал крупные суммы в пользу нашего маленького музея.
Карл сделал еще один глоток и решил принять участие в предстоящей игре. Целью кампании музея было собрать 100 миллионов долларов