Может, какой-то из султанских родичей?
– Ну, отвечай же, ты! Как тебя зовут?
Хадидже вроде и трусиха, а все же сумела собраться с силами и незаметно для юноши дать Башар хорошего тычка в спину. Та покачнулась и, сообразив, что юноша обращается именно к ней, отвесила низкий поклон:
– Меня зовут Гиацинт, господин. Велено доставить этих двух невольниц к уста-хатун, старшей наставнице.
– Вот как, среди ночи? Зачем это, интересно?
– Не знаю, господин. – Башар, уже окончательно опомнившись, очень правдоподобно изобразила недоумение: дескать, мальчишка-евнух и сам не понимает, что такого потребовалось уста-хатун от двух девчонок среди ночи, да вот только ученику евнухов нельзя спрашивать, нельзя задавать лишних вопросов. – Я человек подневольный, господин, мне сказали – я делаю.
– Плохо делаешь. – Твердо очерченные губы юноши скривились в явной насмешке. – Ты два коридора назад нужный поворот пропустил. Покои уста-хатун в Розовом павильоне, а ты ведешь их прямиком к валиде.
Башар очень натурально ойкнула, изобразив ужас и смущение. Начала кланяться, изо всех сил демонстрируя усердие и желание исправить ошибку.
– Ступай, Гиацинт. – Юноша устало махнул рукой. – Но знай, что твой наставник обязательно услышит о твоей провинности. Пошел отсюда!
Дважды ему повторять не пришлось. Башар повернулась к подругам на негнущихся ногах и уверенно, пускай и подрагивающим голосом, скомандовала:
– Вы слышали, что сказал господин? Идемте, идемте, а то уста-хатун будет очень недовольна.
Невольницы, сопровождаемые «евнухом», засеменили обратно. Стоило им зайти за поворот, как испуганная Хадидже и задала свой вопрос.
Бежать оказалось не самой хорошей, но и не самой плохой идеей. Прическа Махпейкер растрепалась окончательно и стала похожа на воронье гнездо; Башар потеряла одну из туфель с загнутыми остроконечными носками, когда мчалась, ухватив в обе руки длинные полы халата. Но до своей комнаты девушки добрались без каких-либо серьезных приключений, разве что Хадидже зацепилась ногой за край ковра и чуть было не рухнула, но Махпейкер схватила ее за руку, а Башар подставила плечо.
Заскочив к себе и задернув штору, отделяющую спальню от коридора, девочки в изнеможении повалились на матрасы. Впрочем, Башар тут же подскочила и принялась срывать с себя одежды евнуха.
– Я придумаю, как отнести их обратно, – скороговоркой пробормотала она.
– А туфля? – нахмурилась Хадидже.
Башар раздраженно фыркнула:
– Ну а что туфля? Останется там, где есть, кто-нибудь ее все равно найдет… Вот что: засуну-ка я вторую поглубже в кусты, пусть подумают, как она там очутилась!