Лепицкая судорожно сделала глоток воды из чашки и замолчала.
– Что же дальше? – нетерпеливо спросил Илюшин.
– Боже мой… я догадывалась, что Эльвира Леоновна может быть злой и язвительной, но я никак не ожидала, что это оружие будет обращено против меня. Не хочу повторять вам то, что она сказала… Но в выражениях Эльвира Леоновна не стеснялась, поверьте. Она высмеяла меня, едва ли не обвинила в старческом слабоумии! Мне пришлось фактически бежать из столовой, потому что эта женщина так разъярилась, что оставаться рядом с ней мне было попросту страшно.
Старушка покачала головой и добавила, вздохнув:
– И в самом деле, глупо, удивительно глупо с моей стороны было заикаться о привидениях…
Вернувшись домой после разговора с соседкой, Илюшин походил по квартире, рассматривая фотографии на стенах. Он любил свое жилище, и все здесь было сделано по его вкусу. Фотографии Макар обновлял по настроению, лишь одна оставалась неизменной: пейзаж с маяком на высоком морском обрыве – домик с красной черепичной крышей, россыпь желтых цветов вокруг него, бьющееся о камни ярко-синее море внизу.
История, рассказанная Лепицкой, не выходила у него из головы. От природы любопытный как кошка Макар с ходу придумал пять объяснений произошедшему и каждое отверг. Тогда он включил компьютер и пару минут спустя уже изучал сайт санатория «Залежный».
Узнав то, что требовалось, он позвонил Сергею Бабкину.
– Серега, я собираюсь подлечить спину и поэтому уезжаю завтра на пару недель. Дело о поиске Сахаровой остается на тебе. Справишься?
– Постараюсь. Далеко едешь?
– В санаторий неподалеку от Тихогорска. Скорее всего, жить буду не в нем, а в частном пансионате.
– Зачем? – удивился Бабкин.
– В санатории, говорят, не лучшие условия. – Илюшин подумал и прибавил: – К тому же мне хочется найти ответ на одну небольшую загадку.
Глава 4
Эля задернула тонкую шифоновую штору, которую сшила сама и очень любила: свет, пройдя через шифон, становился золотисто-розовым, и все в комнате окрашивалось золотисто-розовым цветом – даже зимой, при холодном тусклом солнце. Весной и летом к золотистому добавлялся нежно-зеленый – от листвы на ветках, достающих до второго этажа.
На первый взгляд вся обстановка комнаты состояла из полок – самодельных, неровных – и большого стола с выдвижными ящиками. Стол в отличие от полок был добротный, сделанный по заказу умельцем Валентином Ованесовичем, и все в этом столе было подогнано под нужды владелицы, включая углубления по краям и отшлифованные выемки, в которые так удобно вставлять клубочки. Идею выемок Эля придумала сама и очень этим гордилась.
На полках сидели игрушки. Связанные крючком бараны и кудлатые овцы, яркие пятнистые жирафы и лошади с длинными цветными