Коляда захрипел, потом глаза открыл, обвел мутными глазами избу. Видимо, узнал. Взгляд проясняться начал.
– Это… ты… меня… сюда?
– А то кто же! Ты не разговаривай, силы не трать. Скажи, что надо, все исполню.
– Наклонись… поближе.
Говорил Коляда тяжело, с перерывами. Сломанные ребра не давали вдохнуть полной грудью. Первуша на колени перед учителем опустился. Жалко его, сил нет, слезы на глаза наворачиваются. Коляда спас его от смерти, у себя приютил, выучил. Родного отца Первуша потерял. Коляда вторым отцом стал.
Коляда крепился, но видно было – из последних сил.
– Запомни… наговор.
Глаза закрыл, шептать стал. Неразборчиво. Первуша совсем близко приник, чтобы слова уловить.
– Иш кидр, абха кимр…
Изо рта Коляды легкое облачко вылетело. Первуша вздохнул печально. Ощущение – как пыльное облачко. Закашлялся. Подумал еще – не душа ли отлетела? А Коляда затих. Первуша ухом к груди приник, слушал. Нет биения сердца. Он холодный и широкий нож плашмя ко рту подставил.
Ни следа влаги. Осознал – умер Коляда. Второй раз за короткую жизнь Первуша сиротой остался. Не сдержался, слезы по щекам потекли.
– Коляда, не умирай!
А разве мертвого словами оживишь? Сколько времени он так на коленях перед мертвым телом учителя просидел, не знал. А только понял – помощи ни от кого не будет, он теперь один. Коляду по-человечески упокоить надо. Вышел в сени, взял лопату. Могилу решил рядом с избой копать. Воткнул лопату в землю, а она на полштыка только и вошла. На ладонь от поверхности оттаяла, а глубже – мерзлая еще. Натаскал веток, разжег костер. Как прогорел, копать стал, отошла земля, только чавкала жидкая грязь под ногами. Углубился на свой рост, решил – хватит. Тело Коляды холстиной грубой обмотал, что возчики телеги с грузом накрывают, перевязал веревкой. Мертвое тело с трудом выволок из избы. На веревках сначала ножной конец опустил, потом верхнюю часть. В могилу спрыгнул, тело поправил. За лопату взялся, да отставил. Пошел в избу, достал с потолка Библию. А какая молитва об упокоении? Вышел к могиле, прочитал вполголоса ту, что по случаю показалась. Не священник он, и молитва, скорее всего, не та. Но лучше так, чем зарыть без последних слов. Зарыл могилу, холмик над ней выровнял, видел – деревянные кресты на деревенском погосте ставят. Но это для крещеных. А был ли крещен Коляда, Первуша не знал. Но топором и ножом сделал крест деревянный, водрузил, землю притоптал, чтобы стоял крест прямо, не покосился. Ни вчера крошки во рту не было, ни сегодня – кусок в горло не лез. Горе у него великое. Отца родного мертвым не видел, потому не убивался, не страдал так, как от смерти Коляды.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив