– А что я сделала? Ну было, сдавала пару раз Галкину хату… Я ж на рынке постоянно, многие нуждаются. Да вы ж меня хорошо знаете, ваша супружница у меня постоянно тортики берет… Разве плохие?
– Не знаю, у меня от сладкого изжога. Прошу вас, ближе к делу. Когда именно вы начали селить квартирантов в дом вашей соседки Галины Смеречко?
– Ну как это когда? Как ее в больницу забрали… Ей же деньги были нужны… Она…
– Смеречко разрешила вам селить посторонних за плату? Только без уверток, Светлана Ивановна. Подумайте как следует. По вашей подруге, если не ошибаюсь, сорок дней недавно справили. Так что не гневите Бога, грех все-таки…
– Какой вы набожный стали, Александр Игнатьевич! Что-то я вас в церкви давно не видела…
– Вы лучше не злите меня. Так позволила Галина сдавать хату или нет?
Светлана Ивановна все еще колебалась, хотя ответ ясно читался на ее лице.
– Ну… – выдавила она наконец. – В общем, я это сама… И не всю хату, а только две комнатки…
– В остальные, значит, двери были заперты? Ох, Светлана Ивановна, я ведь лично дом осматривал… Так кому сдавали и за какую сумму?
– Так я разве знаю? Имена знала, а фамилии – у меня ж не гостиница, товарищ капитан! Звание-то правильно сказала, не повысили вас еще?
– Правильно.
– Ну вот, посадите одинокую пенсионерку – точно майора дадут!
– На жалость бьете? Ладно. Если еще не сообразили, что к чему, поясню: на протяжении двух месяцев вы незаконно сдавали в аренду чужое жилье. Дом своей соседки, которая тяжело болела, а потом умерла. И, если б ее племянник не отыскался, вы бы продолжали заниматься этим бизнесом…
– Ой, я вас умоляю, Александр Игнатьевич! Какой бизнес? Чистые слезы – сотня гривен в сутки…
– Значит, сдавали посуточно?
– А как иначе? Правду вы говорите: а вдруг бы племянник нагрянул? О нем ведь давно ничего не было слышно, но нотариус все стоял над душой – мол, где он да что. Думаете, ему это завещание было нужно? Тоже денег хотел – он ведь со сделок по продаже живет…
– Опять уклоняетесь, Светлана Ивановна! Очевидно же, что онкологическая больная Галина Смеречко не могла связать взрослого мужчину, заткнуть ему рот и держать его взаперти в собственном погребе!
– Бог с вами, что вы такое говорите, товарищ капитан!
– Вот и я полагаю. Что же получается?
– Что?
– А то, что жертва преступления, – Петриковский поудобнее устроился на стуле, – оказалась в погребе именно в то время, когда вы сдавали это жилье. За сто гривен в сутки. Конечно, не вчера и не позавчера. Кстати, когда съехал последний жилец?
– Во вторник. Надо же было прибраться, и как раз Антон откликнулся…
– Хорошо. Экспертиза установит причину смерти и приблизительное время ее наступления. Тогда и выяснится, сколько этот мужчина пролежал в погребе. А вам, Светлана