ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно?. Эль Мюрид

особенность ваххабизма также является предельно важной для понимания внезапного ренессанса и широкого распространения его в конце XX – начале XXI века. Ваххабизм способен восприниматься массами, которые живут в условиях деградировавшего до наиболее примитивных уровней развития общества, в среде малообразованных и угнетённых людей, не способных к сложным методам познания окружающего мира. Развитие светских проектов в исламском мире после обретения независимости от колониального господства европейских стран в период после Второй мировой войны фактически поставило крест на возможности распространения ваххабизма, ограничило его существование лишь территорией Саудовской Аравии, где он также серьёзно трансформировался под воздействием смещения баланса в сторону секулярной власти. По сути, классический ваххабизм стал реликтом ушедшей эпохи и ему было уготовано забвение.

      Однако забвения не произошло. Исламская цивилизация всегда помнила, что обладает инструментом консервации и сохранения своей идентичности. Крах светских проектов в арабском мире, точку в которых на данном этапе развития исламской цивилизации поставила Арабская весна, не мог не вызвать к жизни казалось бы забытое старое.

      Мы, живущие в России, прекрасно можем понять проблему, с которой столкнулись страны исламской цивилизации: катастрофическое обрушение прежней идеологии вызвало вакуум в целеполагании, и наша цивилизация – Русская – внезапно лишилась смысла своего существования, который она всегда видела в построении справедливого общества и человека, отвечающего идеалам справедливости. Этот вакуум способствовал тому, что в наше общество хлынули самые разные взгляды и идеи, которые зачастую категорически противоречат сущности нашей цивилизации – от людоедских и космополитичных неолиберальных воззрений «человек человеку волк» до откровенного раскольнического сепаратизма «Хватит кормить Кавказ/ Москву/Сибирь/Урал». Православие не стало (да, видимо, и не могло стать) основой для построения новой идеологии, так как церковь развернула свою основную деятельность в материальном мире одномоментного возвращения и вовлечения в оборот имущества и собственности, оставив борьбу за умы людей в качестве второстепенной задачи. Время было упущено, и теперь эта борьба выглядит крайне формальной, удовлетворяясь лишь внешней обрядовой частью.

      Для исламского мира эта проблема носила иной характер – как стихийный, так и проектный. Ислам не попал в ситуацию, когда на него осуществлялись гонения и всегда оставался на поверхности. Светские правители снисходительно считали его отмирающей традицией, но в целом не предпринимали попыток демонтажа ислама в своих странах. Поэтому ислам вполне органично сумел стать заменителем светских идеологий в момент их краха. Однако здесь возникли определенные и во многом непростые проблемы.

      Огромные массы населения оказались неспособны в условиях краха прежних идеологических конструкций принять сложные философские императивы