князя с трудом воздерживаться от смеха. Особенно порадовала Волмонтовича идея всем вместе, без промедления, из Ниццы отплыть в Бразилию, где заняться каперством во имя торжества республиканских идей. Гарибальди уверял, что в Рио-Гранде получить разрешение на законное пиратство – проще, чем выпить стакан молодого вина. А захват шхун с грузом кофе, вне сомнений, приблизит век свободы, распределенной наилучшим образом.

      Эрстед плыть в Бразилию отказался, предпочтя каперству идею парламентаризма.

      – Готовитесь в премьер-министры? – не удержался Шевалье.

      – В каком смысле? – не понял Эрстед.

      – В прямом, – Огюст вспомнил, что говорил ему Оракул, прячась в кристалле. – Вы по образованию кто? Юрист? Вот и станете министром юстиции. За заслуги перед Отечеством. Затем начнутся беспорядки, вас уволят…

      Он напрягся, восстанавливая слова Оракула.

      – Будут, знаете ли, такие беспорядки: Мартовские.

      – Уже были, – возразил Эрстед. – Мартовские Иды. И уволили не меня, а Юлия Цезаря. Посредством двух десятков кинжалов. Надеюсь, в моем случае кинжалы не понадобятся?

      – Вместо кинжалов вас изберут в парламент. А там и до премьер-министра недалеко. Жить будете не скажу чтоб счастливо, но долго. Напишете мемуары, опубликуете…

      Название книги вылетело из головы напрочь.

      – А что? – внезапно сказал князь. – Неплохая карьера, Андерс.

      – Вы пророк, мсье? – расхохотался Эрстед.

      – Да. А вы не знали?

      – Тогда, извините, вы – скверный пророк. Даже когда наш добрый Фредерик, дай ему Господь век Мафусаила, отойдет в небытие, трон Дании найдется кому согреть своей высочайшей… э-э… Короче, воссядут, не беспокойтесь. И поеду я со своим парламентаризмом в Африку, к зулусам. Или на Северный полюс, если его откроют к тому времени. Вы случайно не в курсе, кто именно откроет полюс? На сэра Джона Росса у меня надежда слабая…

      «Надо спросить у Оракула, кто откроет Северный полюс, – взял на заметку Шевалье. – Или у Переговорщика. А потом щегольнуть в разговоре… Впрочем, они все равно не поверят. Я ему: премьер-министр! – а он улыбается…»