– Лукас… да вы шутите, должно быть, – прерывистым голосом проговорил он.
4
Необходимость наблюдать во время обеда, как джерештийский морской дьявол рвет на части барахтающихся в воде мужчин, не доставляла ни малейшего удовольствия, однако Локк рассудил, что мнимому эмберленскому купцу в ходе многочисленных вымышленных путешествий доводилось видеть и не такое, а потому никак не обнаружил своих подлинных чувств.
Было уже хорошо за полдень. Искупительные бои закончились, и теперь устроители представления перешли к Судебным взысканиям, каковым иносказательным выражением именовалась жестокая и зрелищная казнь дюжины убийц, насильников, работорговцев и поджигателей. Формально все они были вооружены, и, если бы им каким-то чудом удалось убить водную тварь, против них выставленную, власти сократили бы всем выжившим срок заключения. Но водных тварей всегда привозили столь ужасных, а оружие выдавали столь смехотворное, что иначе, чем казнью, происходящее нельзя было назвать.
Щупальца морского дьявола имели в длину около двенадцати футов – столько же, сколько и черно-серое полосатое тело. Чудовище находилось в кругу диаметром шестьдесят футов, ограниченном тесно сомкнутыми клетками и плавучими платформами. Там же с отчаянными воплями барахтались мужчины, большинство которых уже давно потеряло свои короткие тонкие кинжалы. Опасливые стражники с арбалетами и копьями, стоящие на платформах, сталкивали обратно в воду всех, кто пытался выбраться. Время от времени морской дьявол переворачивался в кипящей красной воде брюхом вверх, и Локк мельком видел безвекий черный глаз размером с суповую миску – примерно такую, какую он сейчас держал в руках.
– Изволите еще, господин Фервайт?
Рядом возник Конте с серебряной супницей охлажденного томатного супа с белыми креветками, обильно приправленного луком и жгучим перцем. У супругов Сальвара было весьма странное чувство юмора.
– Нет, Конте, благодарю вас, но я пока что сыт.
Локк поставил миску рядом с початым бочоночком Пятьсот пятьдесят девятого (на самом деле непритязательного пятидесятикронового Пятьсот пятидесятого, щедро разбавленного крепчайшим ромом, какой только удалось раздобыть Жану) и отпил из пузатого бокала глоточек янтарного напитка. Даже несмотря на изрядную примесь сомнительного, хотя и далеко не дешевого пойла, вкус у подделки был превосходный. Грауманн в предупредительной позе замер позади хозяев, сидевших напротив Локка за столиком из промасленного серебряного дерева. Донья София задумчиво трогала ложечкой тончайшие ломтики апельсинового желе, выложенные на тарелке в виде тюльпана. Дон Лоренцо по-прежнему зачарованно смотрел на свой бокал бренди.
– Это кажется почти… святотатством! – Невзирая на такие свои чувства, он наконец отхлебнул порядочный глоток, и по лицу его разлилось блаженство; в отдалении позади него над водой взлетело что-то похожее на истерзанный человеческий торс и с плеском упало обратно, под восторженный