– Дорогая жена, настало время садить семена. Давай вырастим персиковый сад.
– Завтра же и приступим, – радостно ответила Цинь-гунянь.
Утром рано они стали копать землю. Работали весь день, но усталости не чувствовали. Неподалёку от будущего сада вырыли колодец и назвали его Юншень-цзинь[4]. Птицы прилетали и пели свои песни. Кругом распускались цветы.
Цинь-гунянь и Чай Лан неустанно поливали ростки персиковых деревьев прозрачной водой. С каждым днём ростков становилось всё больше и больше. Когда заканчивался трудовой день, молодая пара садилась отдохнуть под большое дерево. Цинь-гунянь пела песни, а Чай Лан слушал.
С той поры как Цинь-гунянь покинула Фынхуан, мачеха и её дочь прожили всё своё имущество, но ни та, ни другая работать не хотели.
Однажды Цзяо-гунянь заявила матери:
– Пришла весна, и я хочу, чтобы ты принесла мне цветок с дальних гор.
– Хорошо, – покорно ответила мать.
Обливаясь потом, она кое-как поднялась в горы. Женщина искала цветок, какой принесла когда-то Цинь-гунянь.
Неожиданно она услышала голоса и, подняв голову, увидела молодую пару. «Это горные духи», – подумала мачеха. Спрятавшись за дерево, она стала наблюдать.
– Да ведь это Цинь-гунянь! – вырвалось у неё.
Цинь-гунянь подбежала к дереву.
– Кто там прячется? – крикнула она. – Выходите, не бойтесь!
Мачеха вышла и притворно заплакала:
– Сердце моё, дитя моё! Я искала тебя повсюду, днями и ночами оплакивала тебя.
На устах мачехи был мёд, а на сердце – лёд.
– Я не успокоюсь, пока не смогу убедиться, что ты хорошо живёшь.
Цинь-гунянь провела мачеху к себе. Вот и дом, где она живёт. Не дом, а дворец.
Из уст мачехи лились потоки ласковых слов, но сердце её ожесточилось ещё больше.
Цинь-гунянь пригласила незваную гостью в отдельную комнату, переодела в новую одежду и принялась рассказывать о своей жизни. Мачеха завидовала её счастью.
Когда же Цинь-гунянь показала ещё и персиковый сад, мачеха подумала: «Мы с Цзяо-гунянь должны жить здесь!» И задумала извести Цинь-гунянь.
– Посмотрите ещё наш колодец Юншень-цзинь, – говорила Цинь-гунянь, снимая с колодца крышку. – Вода в нём прозрачная и холодная. Ею мы поливаем цветы и деревья. Если человек напьётся воды из этого колодца, то будет всегда молод.
И тут мачехе пришла страшная мысль. Она громко вскрикнула:
– В колодце змея!
Цинь-гунянь заглянула в колодец, и мачеха изо всех сил толкнула её и, притворно плача, побежала в дом.
– Несчастье, несчастье! – кричала мачеха. – Моя дочь упала в колодец! Она стала доставать воду и поскользнулась. Бедная моя Цинь-гунянь! О, несчастная моя судьба!
Но Чай Лан подумал: «Презренная старуха, ты никогда не любила Цинь-гунянь». И в гневе стал прогонять её. Мачеха упала на колени и стала умолять:
– Не гони меня! Посмотри на мои израненные ноги. Я не дойду домой.
У Чай Лана было доброе сердце,