Естественно, что при таком положении с буксирами Горшков, наспех их подготовив и выйдя в ночь на 6 ноября из Совгавани, сразу же по выходе в связи с обрывом одного буксира возвращается, о чем доносит комфлоту.
Комфлот, одобрив возвращение в Совгавань и не требуя никаких объяснений о причинах обрыва буксира, ограничивается лишь запросом Горшкова, удобно ли буксировать двумя судами, а через наштафлота телеграммой 6 ноября запрещает Горшкову выход из Совгавани без его особого приказания.
Горшков, не отвечая по существу этого запроса комфлота, своей телеграммой 6 ноября доносит, что отпускает “Самоед” и 7 ноября выходит с одним “Охотском”, то есть опять-таки самостоятельно изменяет план буксировки и назначает срок выхода. Не получив ответа на эту телеграмму, Горшков 7 ноября утром пытается выйти из Совгавани, но по семафору задерживается комендантом СГУРа в связи с отсутствием разрешения комфлота.
Комфлота 6 ноября, запретив Горшкову выход, созывает у себя специальное совещание по анализу метеообстановки и, еще раз получив подтверждение о неблагоприятном прогнозе на ближайшие дни, 7 ноября в 9 ч 50 мин передает Горшкову, что 7 и 8 ноября на побережье ожидается неблагоприятная погода. И вновь подтверждает запрещение выхода до особого распоряжения.
Еще до получения этой телеграммы Горшков, после задержания его комендантом при первой попытке выйти, в 8 ч 50 мин того же 7 ноября просит у комфлота разрешения на выход, сообщая о том, что погода благоприятная.
Получив эту телеграмму, комфлот, не считаясь с только что им же переданным Горшкову прогнозом и запрещением выхода, находясь на трибуне в связи с проходящим в то время парадом, требует снова дать ему метеообстановку, которая и передается ему на трибуну через начштаба.
Несмотря на то что и на этот раз прогноз дается неблагоприятный, комфлота здесь же на трибуне без участия члена Военсовета (находившегося также на трибуне) отдает распоряжение передать Горшкову разрешение на выход, что и было исполнено.
Надо сказать, что не только это решение было принято комфлотом без участия члена Военсовета. Расследованием установлено, что если при переводе лидера все вопросы решались Военсоветом, то при переводе эсминца член Военсовета корпусной комиссар т. Лаухин никакого участия в решении принципиальных вопросов не принимал, и они решались комфлотом единолично. По мнению комиссии, т. Лаухин самоустранился и не проявил должной заинтересованности в обеспечении выполнения важнейшего задания правительства, а комфлот флагман 2-го ранга Кузнецов, в свою очередь, игнорировал члена Военсовета.
7