– Крупные производители андроидов, – сказал он задумчиво, – вкладывают свои доходы в живых животных.
– Вы взгляните лучше на нашу сову, – сказала Рэйчел Розен. – Она сейчас спит, но я могу для вас разбудить.
Она направилась к дальней, не слишком большой клетке, посреди которой гротескно гнуло черные сучья сухое развесистое дерево.
Сов нет, хотел сказать Рик, во всяком случае так говорят. И вот у «Сидни», в их каталоге сова, конечно же, числится вымершей; крошечное такое «вым.», и никаких подразделов, чего подразделять, когда подразделять нечего? Он раскрыл на ходу брошюрку и проверил себя. Ну да, конечно, все так и есть. А «Сидни» не ошибается, никогда. Это тоже прекрасно известно. А много ли в мире таких вот фактов и авторитетов, достаточно надежных, чтобы на них можно было опереться?
– Она искусственная, – догадался Рик и на секунду почти ослеп от жгучей волны разочарования.
– Нет, – улыбнулась Рэйчел, и он увидел ее мелкие, ровные, жемчужно-белые зубы – антитезу к черным как смоль волосам и черным глазам.
– Но «Сидни» числит их вымершими, – сказал Рик и попытался показать ей раскрытый на совах каталог, чтобы подтвердить свою правоту.
– Мы не имеем дела ни с «Сидни», ни с прочими торговцами, – сказала Рэйчел. – Все наши животные куплены у частных лиц, по нигде не зарегистрированным ценам. Кроме того, – добавила она, – мы располагаем своими собственными натуралистами, они работают в Канаде. Там все еще сохранилось довольно много леса, во всяком случае – относительно много. Достаточно, чтобы можно было встретить мелких животных, а иногда и какую-нибудь птицу.
Рик стоял и смотрел на сову, мирно дремавшую на своем насесте. В его голове мелькали обрывки мыслей про войну, про дни, когда совы падали с неба. Он вспоминал далекое детство, когда вдруг оказалось, что животные вымирают целыми видами, и как газеты что ни день сообщали очередную трагическую новость: сегодня лисы, завтра барсуки – пока люди не перестали читать эти нескончаемые некрологи.
И он снова подумал, как ему хочется настоящее, живое животное, и снова ощутил жгучую ненависть к своему электрическому барану, с которым ему приходилось возиться, словно он и вправду живой. Тирания бездушного предмета, думал Рик. Предмета, и знать не знающего, что я существую. Подобно андроидам, он не чувствует никакой связи между собой и всеми окружающими его живыми существами. Мысль о сходстве между электрическими животными и андроидами была для него внове. Электрическую овцу или кошку, рассуждал Рик, можно считать низшими, предельно примитивными подвидами все того же семейства роботов. Или, наоборот, андроида можно рассматривать как очень высокоразвитое эрзац-животное. По какой-то не совсем ясной причине оба этих варианта ему претили.
– А вот вздумайся вам продать эту сову, – повернулся он к Рэйчел Розен, – сколько бы вы за нее запросили и какую часть цены вперед?
– Мы никогда не продадим