Слава Богу, до этого не дошло.
Сидя за столом, я разбирал документы. Работы было по горло.
А ведь сейчас я мог бы лежать в морге рядышком с Мистером.
За несколько минут до восьми появилась Полли и с радостной улыбкой поставила на стол тарелку с домашним печеньем. Ее ничуть не удивил мой приход.
На работу вышли все вчерашние заложники, причем большинство даже на час-другой раньше, чем положено. Остаться дома, чтобы понежиться в сочувственных объятиях супруги, было непозволительной слабостью.
– Артур на проводе, – сообщила Полли.
По коридорам расхаживало не менее десятка Артуров, но лишь одного все знали и без фамилии. Старший компаньон фирмы Артур Джейкобс был ее душой и мозгом, главной движущей силой, он пользовался нашим безграничным уважением. Им восхищались. За семь лет работы мне посчастливилось трижды разговаривать с ним.
На вопрос о самочувствии я доложил: «Превосходное». Слушая похвалы моему мужеству и благородству, я и вправду начал ощущать себя героем. Интересно, откуда ему все известно? Наверное, успел пообщаться с Маламудом и решил спуститься по иерархической лестнице, снизойти до меня. Да, теперь неизбежно пойдут разговоры, а за ними и анекдоты. История про Амстеда и фарфоровую вазу войдет в анналы.
Артур поведал, что в десять часов хочет встретиться со всеми бывшими заложниками в конференц-зале, дабы записать их впечатления на видеопленку.
– Зачем? – поинтересовался я.
– Парни из отдела исков считают это необходимой предосторожностью, – с четкой, несмотря на восемьдесят лет, дикцией объяснил Артур. – Бродяга или, точнее, его семья может подать на полицию в суд.
– Вполне.
– Тогда нам придется быть ответчиками. Ты ведь знаешь, люди судятся и не по такому поводу.
«И слава Богу», – чуть было не сорвалось у меня с губ. Чем бы мы в противном случае зарабатывали на жизнь?
Я поблагодарил за теплые слова. Мой четвертый разговор с ним завершился. Артур, похоже, хотел обзвонить остальных.
Паломничество началось до девяти часов. За дверью кабинета, кажется, скопилась очередь доброжелателей и сплетников. И тех и других объединяло страстное желание выпытать какую-нибудь подробность. Я был завален работой, но не имел ни малейшей возможности приступить к ней. В краткие мгновения, когда посетители отсутствовали, я с отчаянием смотрел на пухлые, набитые документами папки.
Из головы у меня не шел Харди с красными трубочками и разноцветными проводками. Сколько времени он потратил на составление плана, на изготовление этих игрушек? Украл пистолет, отыскал нашу фирму, проник в нее, совершил ошибку, стоившую ему жизни, – и никому из тех, с кем я работал,