ЭДМУНД. Понимаешь, Эдгар, несколько дней назад я прочел пророчества относительно недавних затмений, и это не выходит у меня из головы.
ЭДГАР. Была охота ломать голову!
ЭДМУНД. Хочешь верь, хочешь нет, но предсказания начинают, к несчастью, сбываться, как по писаному. Между родственниками вспыхивает кровная вражда, усиливается нищета и взаимоистребление, рвутся исконные добрососедские отношения. Зреет государственный переворот, король и знать живут как на пороховой бочке, все и вся ставится под сомнение, верноподданные изгоняются, войска разлагаются, свадьбы расстраиваются, и это еще не все.
ЭДГАР. С каких пор ты ударился в астрологию?
ЭДМУНД. Неважно. А вот когда ты в последний раз говорил с отцом?
ЭДГАР. Вчера вечером.
ЭДМУНД. Как долго?
ЭДГАР. Часа два. А что?
ЭДМУНД. Беседа ваша окончилась мирно? Не был отец чем-нибудь расстроен? Может, он хмурился или бранился?
ЭДГАР. Не было ничего подобного.
ЭДМУНД. За что же он тогда на тебя взъелся? Подумай об этом и, умоляю, сторонись его до поры до времени, дай ему остыть. Он сейчас доведен до белого каления и в состоянии изувечить двадцать таких, как ты.
ЭДГАР. Видимо, какой-то подлец возвел на меня поклеп.
ЭДМУНД. Боюсь, что ты прав. Запасись терпением, пока отец не отбушует. А самое лучшее – запрись в моей комнате и ты сможешь, не выходя из нее, услышать, как он кипятится – такую возможность я тебе предоставлю. Пожалуйста, не возражай, возьми ключ и иди. Захочешь выйти – бери оружие.
ЭДГАР. Оружие? Ты что, брат?
ЭДМУНД. Брат, слушайся меня, я тебе дурного не присоветую. Накажи меня бог, если я лгу и тебе не грозит опасность. То, что я видел и слышал, не идет ни в какое сравнение с моим беглым рассказом; я лишь в общих чертах обрисовал тебе ужас твоего положения. Прячься, пока не поздно, прошу тебя.
ЭДГАР. Но ты зайдешь рассказать мне обо всем?
ЭДМУНД. Я буду держать тебя в курсе событий.
(ЭДГАР уходит.)
Отец мне верит. Брат мой благородный
Не рыл другому яму никогда
И не поймет, как вырыли ему.
Дурить несложно честных дураков.
Безроден я, но, действуя с умом,
Назло безродью буду с барышом.
(Уходит.)
Акт первый. Сцена третья
Покои во дворце герцога Альбанского.
Входят ГОНЕРИЛЬЯ и ОСВАЛЬД.
ГОНЕРИЛЬЯ. Отец избил вассала моего
За то, что тот шута окоротил?
ОСВАЛЬД. Увы, миледи.
ГОНЕРИЛЬЯ. Часу не проходит,
Чтоб он мне чем-нибудь не досадил.
И днем и ночью дикие проказы,
Все кверху дном, и кругом голова.
На рыцарей его не угодишь,
Но им перечить – боже сохрани!
Я