Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Игорь Зимин

в 12 часов. К вечеру мука была так сильна, что всякую минуту ожидали ее разрешения. И тут при ней, окромя лучшей в городе бабки, графини Катерины Михайловны Румянцевой, ее камер-фрау, великого князя и меня, никого не было; лекарь же и доктор ее были в передней. Ночь вся прошла, и боли были переменные со сном: иногда вставала, иногда ложилась, как ей было угодно. Другой день паки проводили мы таким же образом, но уже были призваны Круз и Тоде, совету коих следовала бабка, но без успеха оставалась наша благая надежда. Во вторник доктора требовали Роджерсона и Линдемана, ибо бабка отказалась от возможности. В среду Тоде был допущен, но ничего не мог предуспеть. Дитя уже был мертв, но кости оставались в одинаковом положении. В четверг великая княгиня была исповедана, приобщена и маслом соборована, а в пятницу предала Богу душу.

      Я и великий князь все пять суток и день и ночь были безвыходно у нее. По кончине при открытии тела оказалось, что великая княгиня с детства была повреждена, что спинная кость не токмо была как S, но та часть, которая должна быть выгнута, была вогнута и лежала на затылке дитяти; что кости имели четыре дюйма в окружности и не могли раздвинуться, а дитя в плечах имел до девяти дюймов. К сему соединялись другие обстоятельства, коих, чаю примера нету. Одним словом, таковое стечение не позволило ни матери, ни дитяти оставаться в живых. Скорбь моя была велика, но предавшись в волю Божию, теперь надо помышлять о награде потери».[452] В другом письме императрица вновь подчеркивает, что поскольку невестка «не могла иметь живого ребенка или, лучше сказать, не могла совсем родить его, то приходится перестать об этом думать».[453]

      Естественно, смерть внука и невестки Екатерины II породила множество слухов. Как водится, говорили о невежестве придворных врачей, о неопытности акушерки Екатерины Зорич,[454] о том, что по приказу Екатерины II иностранцы-врачи своим бездействием уморили строптивую невестку. В народе толковали, что великая княгиня умерла «не своей смертью», что «молодые женщины умирают, а старые бабы живут». В Германии ходили слухи, будто у принцессы был «неестественный нарост хвостца, который увеличился с ростом и становился весьма тревожным». Как упоминали мемуаристы-современники, когда великая княгиня была девочкой, ее прооперировали и «хвостец переломился и провалился внутрь тела… при первых же родах ребенок был остановлен внутренним препятствием, о котором никто не знал и которое нельзя было устранить».[455]

      Оценки произошедшего очень разные.[456] Имеются конспирологические версии, связанные с якобы имевшимся прямым желанием Екатерины II «ликвидировать» строптивую невестку.[457] Имеются более взвешенные мнения, указывающие на то, что Екатерина II, постоянно находившаяся при невестке, впервые столкнулась с такой неординарной ситуацией и поэтому могла элементарно растеряться. При этом врачи, предлагавшие различные тактики действий, не прибавляли ясности.

      С другой стороны, императрица, прекрасно понимая,