Никто из экспертов, включая автора данной статьи, не подумал тогда о том, почему серная кислота, помимо воздействия на всю поверхность черепа, на лобную кость действовала столь локально?!. Ведь никакой ямки или анатомического истончения в этой части лобной кости нет… И откуда взялся этот полосовидный дефект теменной кости?
И относительно недавно с автором произошло то, что определяется тезисом «большое видится издалека». Предельно ясным стало: истончение лобной кости у Николая II здесь было! И образовалось оно на месте первого удара японского меча.
Фото 2
Фото 3
Фото 4
Отсюда, из «лобно-теменной» раны, доктор В. Барятинский[306] и извлек 12 мая 1891 г. тот самый осколок наружной костной пластинки, обнаживший губчатый слой (см. фото 2).
И именно здесь серная кислота «проела» кость насквозь. Расположение и длина имеющегося дефекта лобной кости точно соответствуют расположению и длине извлечённого осколка, а полосовидный дефект теменной кости по уровню точно соответствует ране на краю ушной раковины (см. фото 3).
Кроме того, стала понятна и наиболее вероятная последовательность причинения ран. Первым ударом меча была образована «лобно-теменная» рана, и цесаревич рефлекторно закрыл её кистью правой руки. В результате второго удара одномоментно на одной линии образовались три раны: «Затылочно-теменная, на краю правой ушной раковины и тыле правой кисти между указательным и большим пальцами (см. фото 4). Полагаю, что третьим ударом меча японец намеревался отрубить Николаю Александровичу голову».[307]
Как повели себя врачи после отречения Николая II в марте 1917 г
После отречения Николая II в марте 1917 г. врачи, как и многие из окружения императора, повели себя по-разному. Тут не было ничего нового, поскольку и высококлассные врачи остаются просто людьми. Если, конечно, не учитывать того, что «просто люди» не дают клятву Гиппократа.
Прецеденты, когда врачи оставляли неудачливых императоров, случались и раньше.[308] С другой стороны, всегда были врачи, верные своему профессиональному долгу, да и просто порядочные люди. Примером чему является судьба Е. С. Боткина, который остался в Александровском дворце вместе с семьей Николая II в марте 1917 г. Тогда все было очень зыбко и смутно,[309] тем не менее врач Е. С. Боткин за основу своего поведения выбрал верность долгу и порядочность русского интеллигента. Собственно, он, вероятно, и не выбирал, поскольку эти черты – верность долгу и порядочность – были для него так же естественны, как дыхание.
Когда 1 августа 1917 г. семью Николая II отправили из Царского Села в Тобольск, ее сопровождал лейб-медик Е.