– Вдруг только дрисня, – рассудительно возразил крестьянин. – Знают, на что нас можно взять. Только нет больше дураков. Красные вон тоже сладко пели…
– «Будет привлечен частный капитал», – снова донёсся до Антона знакомый звонкий голос от тумбы.
И тут же пошло-покатилось:
– Капитал… Вон к чему, значит! Так бы и начинали, чтобы сразу ясно! Тьфу!
– Спекулей узаконят, выходит? А нам опять хрен на блюде, кланяйся ходи да плати втридорога… Да пошли они к едрене фене!
– «Владычество хулиганов»! Во как! Это про красных, – пояснил звонкоголосый грамотей. Антон вспомнил его. Это был Мишка Шарапин, тоже реалист, классом младше Антона. Крикун и заводила всякого озорства. Его голос то и дело звучал в коридорах на переменах и на заднем дворе после занятий. А теперь в нём появились важность и степенность. Ещё бы! Просвещает людей. Помогает читать важный документ! И горожане охотно откликались.
– Точно! Шпана краснопёрая! Так их, пусть охолонут! Хулиганы и есть. Наглые и безмозглые… – близоруко щурясь, проскрипел тщедушный, с густыми бакенбардами, старикан, похожий на гостиничного швейцара.
– Погоди, папаша, теперь эти хулиганить станут! Шило на мыло!
– Поживём – увидим, – опять вздохнул крестьянин. Тихо и примирительно. – Кто нас спрашивает-то? Бог милостив, чем-то да закончится вся эта ерундовина. Не навек же эта чехарда… Так не бывает.
Но не слушали его люди.
– Учредительное собрание!
– Гражданские свободы!
– Народоправство!
Умные эти словечки летели уже по всей толпе. Образованные все стали. Грамотные. За полтора года передряг такого наслушались – куда там профессорам! А что на плечах рваньё подлатанное, на ногах обувка раздрызганная, а кое-кто и босиком щеголяет – это ничего, лето тёплое. А что брюхо с голоду воет да рычит, так это не привыкать. Революция… Второй год революция, ни дна ей, проклятой, ни покрышки!
– Да кто они такие-то, новые эти? Как себя называют?
– Да какая разница? Контра – она и есть контра. Вот и всё. Чего тут миндальничать? – процедил сквозь зубы и сплюнул худой рабочий с густыми усами на осунувшемся лице. – Только начали жизнь налаживать, и вот тебе!
Антон заинтересованно глянул в его сторону. Хоть и не любил Каморин этих новомодных словечек, но сейчас был вполне согласен с этим усталым человеком.
– Вот-вот! Только и знаете – контра! Ещё за наган схватись! – подъелдыкнул его старик с бакенбардами.
– Ещё схвачусь, – глухо ответил рабочий.
– Союз Защиты Родины и Свободы… Добровольческая армия… – долетали обрывки Шарапинского голоса. – Вот! Подпись! «Главноначальствующий, командующий Северной Добровольческой армией Ярославского района полковник Перхуров»! – и Мишка, не совладав с голосом и дыханием, закашлялся.
– Ха! Полковник! Могли бы для приличия и в генералы произвести!
– Перхуров… Перхуров? Перхуров! – понеслось