Места у нас, конечно же, хватало, но бабушка тосковала по деревне, по деду-покойнику, по родственникам и соседям, с которыми прожила всю свою жизнь. К зиме нашелся и покупатель для ее дома, и это было кстати, пока он был в хорошем состоянии, ведь всем известно, что заброшенный без хозяина дом быстро ветшает.
Квартира у нас была большая, но почему-то холодная: батареи грели плохо, да и полы на первом этаже особой теплотой не отличались. К тому времени, когда бабушка поселилась у нас, мы уже к холодным комнатам зимой привыкли, а вот бабушка-никак.
– Эх, печку бы мою сюда, как сковородочка, все косточки мои прогревала, – частенько приговаривала она.
Иногда летом за ней приезжал Ванька и забирал в деревню, чаще тогда, когда жена его рожала очередного ребенка и надо было помочь, а бабушка с радостью ехала в свою родную деревню. И все годы, пока жила с нами, бабушка сокрушалась о том, что вот не осталось в живых сыновей, которых она рожала. Жила бы вот тогда в деревне до самой смерти при сыне и при своем доме. Мама, как только бабушка переехала к нам, тут же устроилась на работу в НИИ, которое сокращено называлось Нивц, но мама почему-то называла его Ивц и начала чуть ли не ежедневно петь оды образованным девушкам.
– Вот у нас в Ивце сколько их: умные, грамотные, красивые, – и о замужестве не думают.
Насчет «умных и грамотных» в этом я не сомневалась, а вот по поводу замужества, я не была уверена, чтобы они говорили моей маме-вахтеру, думают они о нем или не думают.
Но мама была в своем репертуаре:
– Учитесь, становитесь образованными, ничто вам не мешает: одеты, обуты и школа рядом с домом.
С подобными напутствиями я закончила среднюю школу, получила аттестат без троек и поехала в областной город, где поступила в педагогический институт.
Мест в общежитии не хватало, и два года я снимала комнату у пожилой женщиныв частном секторе города. Улица, где находился ее дом, называлась Архивной, и сама женщина тоже была похожа на архивную даму, а не на обычную тетку, но требования у нее были точно такие же, как и у всех остальных хозяек:
– Поздно не приходить, никого к себе не водить.
Когда я перешла на третий курс, то произошли события, которые стали началом моей личной жизни.
После второго курса у нас, студентов, была пионерская практика. Надо было два летних месяца отработать в пионерских лагерях воспитателями и пионервожатыми. Перед тем, как ехать в лагерь, нас собирали группами, в зависимости от того, в какой пионерский лагерь нас направляли, а преподаватели института проводили инструктаж: как надо работать с детьми, какую вести при этом документацию.
В нашей подгруппе оказалось несколько студентов-парней с исторического, всех, кроме одного, я знала, но вот этот-то незнакомый, с нагловатым взглядом, подсаживаясь ко мне спросил:
– А ты откуда?
– А ты? –